Что-то пошло не так в уездном городе N. Серджо был знойным русским с итальянскими корнями. В любое свободное время он мечтал о восьми квартирах-студиях в районе университета, которые сдавал бы студентам по спекулятивной цене. Его рассуждения о тяготах Второй мировой войны и семи тысячах евреев, которых ежедневно сжигали в печах Освенцима, сменялись неистовыми возгласами о том, как он мечтает взорвать планету, предварительно отобрав порцию шашлыка у посетителей закусочной по соседству.
На деле он был простым инструктором скалодрома, не достигшим вершин тренерства, но не отчаивавшимся, даже глядя на увесистую двухметровую фактуру в зеркале. Сам он признавался, что съел предыдущего инструктора и еще двоих детей, посещавших скалодром. Едва ли на работе можно было найти хоть одну женскую талию, на которой не побывала его проворная рука. В тёмных глазах догорали угли былых юношеских страстей, стильная эспаньолка придавала лицу обаяние. Любимая чёрная футболка с изображением «калашника» на груди и яркие гавайские шорты были следствием бурной творческой фантазии, которая не знала выхода из сложившейся пожизненной ситуации.
Серджо происходил из семьи слесаря шестого разряда и заботливой мамаши, неутомимо поглощавшей эфирное тело своего тридцатилетнего сына, как и положено в традиционной русской семье с итальянскими корнями.
Можно было только догадываться, что означает фамилия Мораруй, но звучала она неплохо, отдаваясь приятным звоном в ушах. Невольно вспоминалась известная итальянская пословица “Moglie e buoi dai paesi tuoi” («Жену и быка не бери издалека»). Мы не знаем, к чему эта пословица. Просто вставили, чтобы блеснуть скромными знаниями итальянского языка. Впрочем, о жене Серджо и не помышлял. Только изредка его можно было заметить в позе Будды, доводящего громогласную молитву до Господа: «Боже, пошли мне богатую старую бабу, которая скончается через год после свадьбы!»
Но воззвания к небесам прервались женским голосом:
– Серджо, держи меня!
– Я не могу держать тебя! Я отошел в дамскую комнату! Скоро вернусь!
– Не шути так!
Верёвка начала спускаться, ноги понеслись мимо зацепок, упираясь в стену. На пол опустилась запыхавшаяся девушка. Это была Катя, анестезиолог-реаниматолог, скалолазка, отличница и просто красавица. В семье перед её рождением надеялись на появление мальчика, чтобы назвать в честь любимого певца матери, Валерия Леонтьева. Но Катя выросла очень привлекательной девушкой, и неровное дыхание Серджо к ней можно было легко объяснить. Она тоже очень душевно относилась к своему инструктору. Но, как часто это бывает, он был последним мужчиной, с которым она мечтала бы оказаться на необитаемом острове. И даже будь он действительно последним мужчиной, она подумала бы над этим десять раз… а потом ещё десять раз.
– Дорогая моя Катрин! My Love в душе и сердце как заноза! Она сильнее всякого мороза! – страстно произнёс Серджо, щупая её за талию.
– Серджо, что за заноза у тебя в сердце? Ты только что о богатой старой бабе мечтал, – ответила Катя, обмахиваясь ладонями.
– Ты развеяла чары злой ведьмы, и я ударился в стихоплётство.
– Не думала, что я так позитивно влияю на тебя.
– Не то слово. Скоро из обезьяны в человека превратишь. На следующем занятии продолжишь позитивное влияние, – сказал Серджо.
Девушка открутилась от страховочного троса, не обращая внимание на ухаживания своего инструктора, и отправилась в тренажёрный зал на заминку.
– Маша, впрягайся! – обратился он к другой девушке, которая всё это время сидела и наблюдала.
Маша была обаятельной голубоглазой блондинкой с ангельским лицом, но Серджо она тоже не светила, поскольку была сверхженщиной, которая виртуозно совмещала супружеский долг, воспитание троих детей, работу, а также увлечения теннисом, плаванием, скалодромом и всё такое прочее. Она работала рентгенологом в местной больнице, поэтому на скалодроме часто шутили, что случись с кем беда, Маша всех соберёт.
– Ну, давай! Шевели булками! – поторопил он её.
– Слышишь! Булками шевелят, когда сальсу танцуют! – ответила Маша, посмотрев на него строго.
– Я верю, что сегодня ты исполнишь сальсу на сорок первой трассе. Твои любимые красные зацепки.
Девушка одела страховочную систему, закрутила карабин и начала лезть. Первые два метра стенки всегда казались лёгкими. Но стоило пролезть четверть пути, дотягиваться до следующих зацепок становилось всё сложнее.
– Маша, не останавливайся! Разгибай колени и отталкивайся ногами! Наверху на тумбе очень удобная зацепка.
Девушка опустила руки в мешок с магнезией, затем сделала усилия и, уткнув ногу о стену, дотянулась до следующей зацепки, которую нащупала над тумбой. Она переставила удобно ногу, сделала удачное движение и продолжила лазанье. Почти добравшись до вершины, девушка остановилась.
– Чем дольше висишь на руках, тем больше устаёшь. Тяни левую руку, следующая зацепка рядом! – прокричал Серджо.
Заметив медленную реакцию, он добавил:
– Левая рука – это там, где большой палец справа.
Но когда девушка потянула руку, чтобы ухватиться за зацепку, она не выдержала и сорвалась. Страховочный трос натянулся, и Маша повисла рядом со стенкой.
– Один срыв – это потенциальный труп, – сказал Серджо.
– Один раз не скалолаз, – ответила девушка.
– Тогда повиси, покури, – успокоил он её.
– Дай собрать мысли в кучку.
– Как соберёшь – свистни.
Повисев ещё несколько секунд, она продолжила карабкаться. На этот раз Маша справилась со сложным участком и добралась до потолка.
– Теперь вниз лазаньем по всем зацепкам, – сказал инструктор.
Спускаться вниз лазаньем было страшнее, чем подниматься вверх. Странное чувство порой охватывало, будто сейчас тело качнётся назад, и произойдёт срыв. Но, наконец, ноги коснулись земли.
– Снимай систему, один полный траверс, потом заминка, – сказал он ей.
В это время на соседней трассе другой инструктор по имени Алекс страховал молодого мужчину, который лез по нависанию. Это была фиолетовая трасса – одна из самых сложных. Чтобы преодолеть её, надо было пролезть с нижней страховкой по потолку, для чего требовалась серьёзная физическая подготовка. С этой трассы надо было падать, а не повисать. Полностью положиться на страхующего, расслабиться и отпустить зацепки было очень страшно. Максим замешкался и долго не мог решиться.
– Ну, давай, Макс! Могу тазик принести! – прокричал Алекс.
– В него ещё надо попасть, – ответил Максим.
Повисев несколько секунд, мужчина отпустился и с задушевным криком упал. Верёвка натянулась и остановила его в полутора метрах от пола.
– Это был нервный срыв, – произнёс он взволнованным голосом.
– Скалодром убивает нервные клетки – остаются только спокойные, – успокоил его Алекс.
Максим был молодым худощавым мужчиной. Он уже несколько лет посещал скалодром и часто выезжал с друзьями на скалы. Но душа скалолаза-любителя увлекалась не только покорением горных вершин. В свободное от работы и любимого занятия время он изучал труд известного экономиста Адама Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов», мечтая заработать все деньги мира и пешком дойти из провинции до Нью-Йорка. Однако полёт с восьмиметровой стенки вернул молодого человека обратно на землю. Пот струился по всему телу и стекался даже в глазницы, отчего в глазах начиналось раздражение. Он отошёл, чтобы отдохнуть, а инструктор воспользовался свободной минутой и присел на диван, стоявший в зале.
Алекс был худощавым высоким парнем. Несмотря на неправильные черты лица, внешность его была довольно приятной, а голубые глаза излучали свет. С Серджо он дружил уже несколько лет, хотя их разделяла целая пропасть. В отличие от друга, Алекс искренне любил скалодром и был предан своему делу. Геометрия скалодрома для него была неисчерпаемым источником вдохновения. Каждый день можно было придумывать новые трассы словно ткач, создающий новый узор. Алекс любил долго рассматривать их, рисуя в уме маршруты. Ментальное напряжение помогало достичь чёткости и обдуманности движений во время лазанья. Ему нравилось, как мышцы тела включались одновременно, и природа как будто исследовала через скалолазов материю жизни вместе с переходами, срывами, подъёмами и падениями.
Пока он отдыхал, из подсобного помещения вышла симпатичная спортивно сложенная девушка со светлыми волосами по имени Даша. Она тоже работала инструктором и была генератором энергии, которой хватало на воспитание двоих детей, тяжёлый физический труд на скалодроме, покорение Эльбруса и многие другие обязанности.
Девушка прокричала:
– Мальчики, вы совсем не ели! Идите обедать!
– Ты – ходячая искажённая материнская энергия. Дай хоть здесь отдохнуть от материнской заботы! – крикнул Серджо в ответ.
– Бедный Серджо! Везде тебе мама мерещится. Так и просидишь в девках до конца дней, – пожалела его Даша.
– Красну девицу ему надо найти, – вставил Алекс.
– Зачем мне красна девица? Всё равно на утро будет ведьма. Что в фас, что в профиль: ведьма! – ответил Серджо.
– В твоих речах – горесть бесцельно потраченной юности, сын мой. И где теперь твоя прекрасная Брунгильда?
– Брунгильда сидит с биноклем в башне и ждёт, когда дон Алонсо на инкассаторе проедет по её улице. Ломануть бы такой инкассатор – и все Брунгильды твои!
– Не знаю, как у нас, но в Израиле это сомнительная затея. При попытке ограбить хранителей банка там стреляют без предупреждения и на поражение. Брунгильда того не стоит, сын мой. Давай лучше на скалы завтра поедем от греха подальше, – предложил Алекс.
– Неплохо, конечно, смотаться в начале осени, пока погода позволяет, – задумался Серджо.
После некоторых размышлений он всё же согласился составить Алексу компанию на скалах. Друзья договорились о поездке и продолжили тренировки. Но мечты об инкассаторской машине, которая когда-нибудь проедет и по его улице, упорно не оставляли Серджо. Так он промечтал до утра, пока не зазвонил будильник, и не пришло время подниматься.

Кого только ни встретишь в лесу! Этим прекрасным воскресным утром Серджо и Алекс вдвоём отправились на скалолазный выезд, который часто устраивали по выходным. Проход к скалам лежал через тенистый лес. Молодые люди пробирались по узким тропам, перешагивая через поваленные деревья. Запах утренней свежести смешался с нотами осенней трели. Погода была ещё тёплой, и кругом было полно комаров и мошек, от которых приходилось отбиваться. При звуке человеческих шагов ящерицы разбегались в стороны, шурша листвой.
Друзья спорили о том, стоит ли отправляться в трёхдневный горный поход в этом месяце.
– Я не против слияния с природой и гармонии души и тела, но санузел – это святое. Вот придумали бы биотуалет и биодуш, которые сами следуют за тобой, тогда я составил бы тебе компанию в походе, – делился мыслями Серджо.
– Обмельчал ты, Серджо. Всё не вылезешь из зоны комфорта, – ответил Алекс.
– А зачем оттуда вообще вылезать?! – возразил Серджо.
Но их диалог прервали чьи-то голоса, послышавшиеся вдалеке. Серджо и Алекс пошли на звуки и вскоре наткнулись на любопытную картину. В лесной чаще собралась компания из десяти человек, одетых в белые халаты. Разворачивавшееся на глазах у изумлённых друзей действие напоминало магический ритуал тайного общества. Люди в белых одеяниях медленно ходили вокруг деревьев и обнимали их, обращаясь к Господу. Среди них был рослый сорокалетний мужчина с тёмными волосами, выполнявший роль наставника и руководивший процессом. Звали его Агамемнон. Он был свято уверен, что в одной из прошлых жизней был известным микенским царём, поэтому просил всех обращаться к нему этим именем. Он утверждал, что знает, как управлять Вселенной, не привлекая внимания санитаров. Но вселенский разум не желал подчиняться властителю трона, и последнему приходилось довольствоваться небольшим количеством последователей, медитировавших с ним в чаще леса. По правде сказать, только здесь правитель Илиады мог спрятаться от назойливой скверной жены, преследовавшей его повсюду. Но о ней он предпочитал не говорить с адептами своей веры.
– Это что за чунга-чанги? – промолвил Серджо.
– Видимо, общаются с духом местности, – сказал Алекс.
Глава группы подошёл к одному из подопечных и произнёс:
– Вы неправильно обнимаетесь с деревом. С деревом надо обниматься вот так! – и показал, как надо совершать ритуал.
Тут у Серджо не выдержали нервы, и он выкрикнул:
– А кто-то спускал инструкцию, как правильно обниматься с деревом?! Лесная компания обернулась в сторону незваных гостей и замерла. Несколько секунд царила мёртвая тишина, потом Агамемнон подошёл к Серджо и обратился к нему:
– Вы зря так говорите. Правильность ритуала очень важна для ченнеллинга.
– Для чего?! – удивлённо переспросил Серджо.
– Для ченнеллинга – контакта с духами. Они помогут пережить Апокалипсис и перейти в пятое измерение без кармических последствий. Вот Вы верите в Апокалипсис? Верите, что конец света скоро наступит?
– Если на подстанции свет выключат, обязательно наступит, – ответил Серджо.
Затем Агамемнон начал донимать Алекса:
– А Вы? Вы верите в жизнь после смерти в пятом измерении?
– Не знаю. Не проверял, – сказал Алекс.
Не удовлетворившись полученными ответами, верховодитель отошёл в сторону и задумался.
– Как нам деликатно избавиться от них? – прошептал Алекс.
– Я как-то читал в новостях, что сектанты Рязанской области вылезли из шахты, когда к ним спустили Жириновского, – ответил Серджо.
– Боюсь, что до Бога высоко, а до Владимира Вольфовича далеко.
– Тогда я сам побазарю с ним, – успокоил Серджо и обратился к мужчине. – Послушайте, голубчик! Я понимаю, что Вы сеете разумное, доброе, вечное. Но можно Вам задать несколько вопросов, которые не дают мне покоя с юных лет? Например, каким образом куст передал Моисею послание Божье? Зачем девственнице водиться со святым духом, когда вокруг столько мужиков? Почему Дракулу считают левой рукой Господа? И если на всё воля Божья, может, сразу перейти к исполнению его воли, а не доставать тупыми просьбами и ченнелингами?
Агамемнон не нашёл, что ответить. Заметив его растерянное лицо, Серджо добавил:
– Пожалуй, мы не будем вас больше отвлекать. Передавайте привет духам и не забудьте заземлиться как следует!
Через несколько минут Серджо и Алекс продолжили путь к скальной щели.
– Ненавижу этих сектантов! Хотя секта от официальной церкви отличается только количеством прихожан, – недовольно произнёс Серджо.
– Серджо, не богохульствуй! – возразил Алекс.
– Это не богохульство, а трезвый взгляд на обкуренный народ! Я могу за одну ночь переложить сказку о русалочке в священное писание: «И создал Господь море. И поселил он в нём деву морскую». Никто не догадается, что эту сказку в девятнадцатом веке написал человек, испытывавший однополые романтические чувства к мужчинам.
– Ты суров к старику Андерсону, – рассмеялся Алекс.
– Старик Андерсон поведал о всех синдромах человечества, а старик Фрейд лишь описал их в научных терминах.
– Тогда давай напишем новое писание, закопаем в лесу, и спустя двести лет его найдут и примут за чистую правду. Надеюсь, двоих его авторов не заподозрят в однополых романтических связях, – рассмеялся Алекс.
– Отвечаю! Лучше быть уличённым даже в таких сомнительных связях, чем жить с тупым бабьём, сверлящим тебе мозг. Но что-то мне подсказывает, что второй вариант не за горами, – сказал Серджо, показывая вперёд.
На горизонте действительно возникла угроза для убеждённых холостяков, беззаботно разгуливавших по лесу. У подножья скалы, до которой они добрели, расположился женский лагерь из четырёх представительниц прекрасной половины человечества, которых сопровождал молодой смуглый мужчина невысокого роста. Серджо и Алекс поднялись на плато, прошлись по небольшому мостику из деревянных брёвен и присоединились к ним.
Когда герои подошли к скале, одна из девушек почти долезла до вершины, а молодой человек в это время держал страховочный трос. Остальные сидели на камнях и оказывали моральную поддержку подруге.
– Ева, не отвлекайся! Не слушай никого! Лезь до конца! – выкрикнул мужчина.
Серджо и Алекс поприветствовали компанию, разместились в стороне и начали доставать снаряжение. Среди милых особ была полноватая женщина, обратившая внимание на скальную обувь, в которую переобувался Алекс.
– А зачем Вы переобуваетесь? – спросила она.
– Это специальная обувь для скалолазания. Она на два размера меньше, и плотно прилегает к ноге.
– А разве в такой не больно?
– Когда лезешь, боль не ощущается.
Страхующий услышал беседу и, продолжая держать верёвку, обернулся и спросил:
– Давно занимаетесь скалолазанием?
– Мы работаем инструкторами на скалодроме, – ответил Алекс.
Этим заявлением он вызвал неподдельный интерес у женщин, которые приехали на скалы в первый раз, и они начали живо расспрашивать новоявленных гостей об их удивительном занятии. Серджо тоже поинтересовался, каким образом дамы оказались здесь.
– Мы – участницы клуба. Познакомились в социальных сетях и решили отправиться в поход, – сказала одна из них.
– И как называется ваш клуб? – спросил Серджо.
– Клуб женского достоинства!
– Какого достоинства?!
– Женского!!! – ответили все дружно.
Звучало как фейерверк из пятой точки. Серджо и Алекс оказались в самой сложной ситуации, в которой только могут оказаться мужчины.
– А представители сильного пола состоят в вашем клубе? – осторожно поинтересовался Алекс.
– В походе нас сопровождает инструктор Олег, – ответила им одна из девушек, показывая страховавшего мужчину. – И ещё один молодой человек разжигает нам костры и носит воду.
Серджо и Алекс многозначительно переглянулись и, переборов страх, решили поближе познакомиться с членами клуба, если можно так выразиться.
Полная женщина по имени Наталья оказалась матерью двоих детей, решившей отдохнуть пару дней от мужа, отпрысков и игуаны, оставленных на хозяйстве. Она была очень говорливой, и, по собственному признанию, эта говорливость ещё больше усиливалась, когда включалась «мать». Выслушав от неё много интересной и полезной информации, Серджо и Алекс помолились, чтобы «мать» у неё не включалась до их отъезда.
Следующей покорять вершину готовилась девушка Ольга. Из разговора наши герои узнали, что она модерирует страницу женского клуба в сети, выкладывая статьи на интересные темы. Например, «16 способов попросить прощение», «8 методов заставить мужа щекотать тебе пятки перед сном», «5 советов, как не умереть от восторга при первом знакомстве с женским достоинством».
Рядом с ней сидела миниатюрная женщина по имени Виктория, которая всё это время ни разу не отвлеклась от чтения книги. На вопрос одной из соратниц, не желает ли она полезть следующей, она ответила:
– Благодарю, но скалолазание – это не моё, я люблю вышивание.
Пока Серджо и Алекс общались с женщинами и готовили снаряжение, инструктор Олег спустил со скалы Еву, самую молодую и привлекательную участницу клуба. Когда она открутилась от верёвки, Серджо заговорил с ней и даже чуть не влюбился. Но его душевный порыв омрачил длинный рассказ девушки о том, как она в десятом классе занималась танцами, а родители сказали ей, что это не принесёт денег, и ей пришлось оставить любимое занятие, поступить в институт и выучиться на нелюбимую профессию. «Почему, когда бабы открывают рот, даже фигура не спасает?», – подумал Серджо.
После знакомства с женским клубом Серджо обошёл восемнадцатиметровую скалу, забрался на неё по крутому подъёму, чтобы закрепить верхнюю страховку, и сбросил верёвку вниз.
Когда он спустился обратно, Алекс одел страховочную систему и вцепился в карабин. По обыкновению он приложился к камню, чтобы почувствовать холодную энергию вечности. Это было незабываемое ощущение, когда пальцы прикасаются к чему-то мёртвому и, вместе с тем, живому. Для Алекса скалы были воплощением вечной жизни – того, к чему веками стремится человечество.
Он начал лезть вверх. Ощущения от карабканья по настоящей скале сильно отличались от того, что испытываешь на искусственной скалодромной стенке. На гладких участках порой было сложно ухватиться за что-то, в отличие от удобных зацепок на скалодроме. Приходилось напрягать всё тело, чтобы прижаться к камню как можно сильнее и не сорваться. Алекс чувствовал себя горной козой, ловко переставляющей копыта по траверсу. Лазанье требовало полной концентрации, когда мысли, душа и тело сливались в единое целое, и ничего не отвлекает тебя от настоящего. Жизненная энергия стекалась к срединной точке.
Время в вертикальной плоскости протекало совсем иначе. Преодолеть несколько метров, карабкаясь вверх, совсем не то же самое, что пройти те же метры по горизонтали. На скале каждые полметра трассы, оставленные позади, были достижением. Каждое движение рук и ног, позволявшее отталкиваться от камня, было поводом внутренней гордости и уверенности в себе.
Пока Алекс лез вверх, внизу за ним внимательно наблюдали женщины, поддерживавшие его восторженными криками. Добравшись до вершины, он спокойно повис и оттолкнулся ногами от камней, когда Серджо начал спускать его.
Теперь была очередь Серджо лезть. Друзья по очереди страховали друг друга. Серджо не был фанатом скалолазного спорта. Он признавался, что совершенно случайно попал на скалодром, полагая, что это будет временно. Но, как и всё временное, подвернувшаяся работа растянулась на годы. Каждый день он спрашивал себя, зачем он вышел на работу. «Ах, да! Мне же надо зарабатывать деньги», – отвечал он с досадой на свой же вопрос. Тем не менее, скалолазание для него было приятным времяпрепровождением, и он не был прочь в очередной раз пролезть до боли знакомые маршруты. Серджо полез вверх вслед за другом и без особого труда преодолел несложную трассу.
После того, как товарищи расправились с несколькими трассами, они сняли страховочные системы и тесную скальную обувь. К этому времени компания девушек успела попрощаться с новыми знакомыми и вернулась обратно в лагерь, а Олег стался, чтобы снять верёвку и замотать её. Когда женщины ушли, он, наконец, заговорил с друзьями по душам:
– Никогда бы не подумал заниматься этим, если бы не воля случая.
– У меня такая же ситуация, – с пониманием ответил Серджо.
– Навязанные программы часто портят нам жизнь, но сейчас на Земле начались новые процессы, когда всё это можно обнулить, – продолжил Олег.
– Вы верите в эту ерунду? – спросил Серджо.
– Пришлось поверить, когда после одиннадцати лет брака узнал от жены, что мы разводимся, – с затаённой обидой в голосе произнёс Олег.
– Если жена сама ушла, ещё не понятно, кому больше повезло, – утешил его Серджо.
– Зато теперь можно спокойно отправляться в походы в женской компании, – улыбнулся Олег.
Обменявшись ещё парой фраз, инструктор пожелал Серджо и Алексу удачи и спустился в лес к лагерю, в котором остановились женщины.
Серджо снова обошёл скалу и отправился наверх, чтобы снять верёвку. Добравшись до вершины, он вытащил верёвку из оттяжки, аккуратно сложил и повесил на плечо. Осторожно переставляя ноги, он начал спускаться обратно по крутому склону. Но неожиданно, словно бес толкнул его, наш герой поскользнулся. Серджо упал, пронёсся вниз несколько метров и остановился, когда стукнулся о небольшую расщелину в скале.
– Чёрт меня дёрнул приехать на эти скалы! – простонал он, поднимаясь после болезненного падения.
Тело ныло от ушибов. Серджо присел на краю расщелины, чтобы прийти в себя. Случай дал ему возможность побыть наедине со своими мыслями, созерцая в тишине горную тропу, каждый метр которой ему был известен. Он в очередной раз задумался, что его привело на скалодром. Каждый раз, когда он спрашивал себя об этом, недовольство жизнью нарастало. Серджо мечтал найти свой путь в жизни, но чувствовал себя беспомощным и закованным в замкнутое колесо, которое крутило его по одной и той же кольцевой, и выбраться из этого колеса было невозможно. От ноющей боли в теле ему становилось ещё обиднее, и хотелось бежать, но бежать было некуда. В голове возникала единственная мысль: «Будь проклят тот день…»
И тут он заметил какой-то кусок картона внутри скалы. Серджо стало интересно, и он нагнулся, чтобы достать его. Картонка оказалась очень старой чёрно-белой открыткой, попорченной от времени и непогоды, на которой была изображена фотография красивой скалы, гордо возвышавшейся среди леса. Когда он перевернул открытку, он обнаружил интересное послание. На обратной стороне было написано: «Дорогой Альфред! Шлю Вам привет из Бриксена, небольшого городка в Австро-Венгрии, где мне пришлось осесть. По имеющимся у меня сведениям, яйцо Фаберже, украденное из царской сокровищницы, хранится на неизвестной скале в Альпах. Карта, которая поможет найти к ней путь, спрятана под полотнами одной из семи картин, на которых рукой неизвестного художника написаны семь знаменитых горных вершин. Картины находятся в вашем городе и хранятся в коллекции госпожи А.В.Денисовой. Найдите карту и выезжайте ко мне. Ваш кузен Франческо. 4 марта 1917 года».
«Чего только ни найдёшь на скалах», – подумал Серджо. Интерес, который вызвала у него открытка, заставил его позабыть о ноющей боли. Он положил находку в карман и решил показать Алексу. Когда Серджо спустился обратно к товарищу, тот уже почти собрал снаряжение.
– Ты чего так долго? – спросил Алекс.
– Поскользнулся и с треском понёсся вниз. Но есть и приятная новость. Я случайно нашёл в одной из расщелин вот это, – сказал он, доставая из кармана открытку.
Алекс внимательно осмотрел открытку и прочёл её содержание.
– Ты решил податься в кладоискатели? Это всего лишь какая-то открытка, случайно найденная среди скал. Мы даже не знаем, кто её писал и зачем.
– Нефантазийный ты какой-то, Алекс.
– А ты – авантюрист, мечтающий о приключениях.
– А что? Были бы приключения Серджо… и его друга Алекса.
– Так что ты предлагаешь делать с этой находкой? – спросил Алекс.
– По пути подумаем, что делать. А пока предлагаю валить отсюда. Мне хватило сегодня новых знакомств. Если встретим ещё маньяка с топором, будет полный боевой комплект.
Друзья взяли вещи, спустились в лес и отправились обратно к машине.

Всю дорогу Серджо и Алекс говорили об открытке.
– Я где-то читал, что фантазия – часть бессознательной логики. Расследование старой открытки – хороший повод проявить её, – сказал Серджо.
– Неужели ты всерьёз предлагаешь заняться поисками этих картин?
– Я пока ничего не предлагаю. Просто давай подумаем. Во-первых, кто такой Альфред, и что он делал в России? Что это за Франческо, который не побоялся написать об украденном яйце в открытке? Что это за скала, где спрятано драгоценное яйцо? Кто такая госпожа А.В.Денисова? А, главное, каким образом эта открытка оказалась здесь, среди скал и леса?
– В тебе умер Пуаро, – засмеялся Алекс.
– Давай воскресим его. Быть может, он поможет нам в головоломке, – ответил Серджо.
– Хорошо. Для начала давай выясним, что это за город, из которого отправили открытку, – сказал Алекс.
Серджо достал телефон, без труда навёл справки в сети и озвучил справочную информацию:
– Город Бриксен до окончания Первой мировой войны находился в составе Австро-Венгрии, потом перешёл к Италии, и был переименован в Брессаноне. Находится на территории тирольских Альп на севере страны. Алекс начал размышлять вслух:
– Хорошо. Если верить тексту открытки, Альфред и Франческо – двоюродные братья. Возможно, оба увлекались горными походами и скалолазанием, вроде нас с тобой, и были кладоискателями. Каким-то образом они узнали о пропавшем драгоценном яйце и решили взяться за его поиски.
Серджо перебил его:
– А кто такая А.В.Денисова? И как все эти картины оказались у неё?
– Возможно, она была какой-то аристократкой в дореволюционное время и занималась коллекционированием картин, но из-за революции 1917 года вынуждена была уехать из страны и оставить коллекцию.
– Тогда каким образом эта открытка могла оказаться здесь?
– Вероятно, её адресат прятался от кого-то в те неспокойные годы. Его могли убить здесь, а открытку он случайно перед смертью обронил.
– Ты думаешь, эту коллекцию картин реально сейчас найти?
– Ты такие вопросы задаёшь? Похоже, совсем замечтался о беззаботной жизни, которая свалится лавиной на голову. Даже если реально, это место находится где-то в Альпах.
– Хороший повод побывать в Альпах, – сказал Серджо.
– Но для начала надо раздобыть хоть какую-то информацию об этой коллекции картин. А мы даже не знаем, где их искать, – ответил Алекс.
– Спросим у Гугла. Возможно, эта А.В.Денисова была какой-то знатной и известной дамой, – предположил Серджо.
Он снова зашёл в Интернет и забил в строке поиска имя А.В.Денисовой. Серджо долго просматривал материалы, выданные поисковой системой, и обнаружил интересную информацию на одной из страниц. Это была статья, посвящённая работам, хранившимся в государственном музее их города. В материале была небольшая выдержка, из которой можно было понять, что в царское время в их городе жила некая княгиня Денисова, меценат, занимавшаяся коллекционированием предметов искусства, которые после революционных событий стали государственной собственностью.
– Вот и небольшая зацепка. Можно отправиться в музейный архив на поиски картин, – предложил Серджо.
– Я вижу, ты серьёзно настроился. Тебя не узнать. Это инертный инструктор скалодрома, потерявший интерес к жизни после тридцатника?
– Почему вы все считаете меня инертным? Просто до тридцати лет тебе всё интересно, всё в первый раз. А после – тебя уже ничего не впечатляет. Но эта открытка может внести яркие краски в мою серую жизнь, – сказал Серджо.
– Действительно, наверное, всё лучше, чем сидеть по полдня на скалодроме, уткнувшись в телефон, даже твоя сумасшедшая идея искать яйцо Фаберже, спрятанное на какой-то неведомой скале.
– Тогда предлагаю на завтра культурно-развлекательную программу в виде похода в музей. Хотя в последний раз был там лет в одиннадцать, когда нас всем классом потащили на экскурсию.
– Не смеши мои скальные туфли! Серджо и музей – слишком эпатажно, – засмеялся Алекс.
– Люблю эпатировать публику. Ради похода в музей я даже согласен привести себя в подобающий вид.
Серджо снова достал открытку и посмотрел на неё. Очередная поездка на скалы обещала стать началом интересного мероприятия.
Серджо и Алекс приехали на скалодром после раннего лесного выезда и продолжили воскресный день на работе. Они не стали никому рассказывать о том, что обнаружили на скалах, и договорились посетить на следующий день музейный архив в надежде найти хоть какую-то нить, способную привести к спрятанному сокровищу.

Городской музей находился в красивом ярко-голубом здании в стиле романтизм, которое до революции было особняком одного состоятельного предпринимателя. Серджо и Алекс решили представиться организаторами частных выставок в надежде достать в архиве ордера на коллекцию картин, которые упоминались в открытке.
Как по заказу судьбы, наши герои удачно попали на выставку Николая Рериха, посвящённую его работам в Гималаях. Скалолазы воспользовались возможностью посмотреть на горные пейзажи, написанные знаменитым художником, и купили билеты на выставку.
Серджо и Алекс долго рассматривали палитры гор с заснеженными вершинами. Одни из них были окутаны облаками, другие – освещены солнцем, третьи – были погружены в синеву ночи. Невольно на ум приходили слова известной песни, что «лучше гор могут быть только горы, на которых ещё не был». Неискушённому обывателю картины Рериха могли показаться похожими на рисунки с почтовых открыток. Только истинный любитель живописи мог почувствовать глубину цвета и насыщенность красок.
– Голубая мечта идиота – посетить горные цепи Гималаев. Когда-нибудь мы с тобой и там побываем, – вздохнул Алекс.
– Не горю желанием ходить целыми днями по горным тропам с тюками на плечах, – сказал Серджо.
– Опять ты про неудобства. Не переживай, группы сопровождают специальные носильщики, которые носят тюки. Я как-то читал про красивые скальные церкви в Гималаях, – ответил Алекс, разглядывая одну из картин, на которой была изображена крепость, высеченная в камне.
– Если честно, меня это несильно впечатляет. Будь у меня деньги, я отправился бы в какой-нибудь фешенебельный отель на Лазурном берегу и целую неделю предавался бы греху в компании сомнительных женщин. Возможно, такой шанс скоро появится, если мы обнаружим в музейном архиве ключ к картинам, – сказал Серджо.
– Ты, как всегда, со своими низкими помыслами. Кажется, ещё вчера кое-кто говорил, что после тридцати лет его больше ничего не впечатляет.
– Отдых на берегу Средиземного моря меня очень даже впечатлил бы. Поделившись мыслями, навеянными наследием Рериха, Серджо и Алекс вышли из выставочного зала и подошли к стойке администратора, чтобы спросить, где находится музейный архив. Приветливая девушка показала им дорогу к полуподвальной лестнице, которая привела их в просторный кабинет, заставленный стеллажами, на которых хранились бумаги.
Музейным архивом заведовала Светлана Владимировна, высокая тучноватая женщина пятидесяти лет. Её манеры, жесты и хорошая дикция производили приятное впечатление и выдавали образованного человека. Во внешности было что-то азиатское, а раскосые зеленоватые глаза отличались проницательностью и лёгким лукавством. Светлана Владимировна жила одна, и единственной отрадой в жизни были домашние питомцы, на которых она, по собственному признанию, сошла с ума. Её привязанность к братьям меньшим действительно можно было назвать сумасшествием. Помимо собаки и двух кошек, обитавших в её скромной квартире, она часто подбирала животных рядом с работой, держала их у себя в кабинете и пристраивала. Несмотря на возмущения коллег, музейные коты всё же были полезны на службе в борьбе с грызунами. Благодаря этому руководство закрывало глаза на пристрастия хранительницы архивов.
Когда Серджо и Алекс зашли в кабинет, они заметили сидевшего на полу рыжего кота, которого заведующая недавно подобрала. Он с довольным видом чистил лапой усы после сытного обеда. Серджо тоже любил котов, и четырёхлапый обитатель архива сразу привлёк его внимание.
– Добрый день! Не знал, что тут водятся коты, – сказал Серджо.
Заметив доброжелательное отношение к рыжему товарищу, Светлана Владимировна спросила:
– Вы – ценитель меховых произведений природы?
– Как их не ценить? Меховички – это ходячая картина того, как прекрасно можно жить, если бы не проклятая работа, – пошутил Серджо.
– И что же за работа Вас так утомляет? – с любопытством спросила женщина.
– Мы с другом занимаемся организацией частных художественных выставок. Из-за этого мы и пришли сюда. Полагаю, это Вы заведуете архивом? – перебил их Алекс.
– Да, архивом заведую я. А чем я могу быть полезна? – нарочито вежливо произнесла Светлана Владимировна.
– Дело в том, что нас интересует местонахождение одной коллекции картин, которая после 1917-го года попала в этот музей, – пояснил Алекс.
Заведующая с интересом посмотрела на них и спросила:
– И что это за коллекция?
– Это семь картин из коллекции госпожи А.В.Денисовой с изображением горных пейзажей, – сказал Серджо.
У Светланы Владимировны была хорошая память, и она без труда вспомнила об этой коллекции, написанной неизвестным автором.
– Кажется, я знаю, о каких картинах Вы говорите. Эти произведения хранились у нас много десятилетий. Но буквально несколько лет назад они были распроданы на аукционе и разошлись по частным коллекциям. Но чем Вас привлекли именно эти картины? – поинтересовалась она.
Друзья переглянулись, и Алекс ответил:
– Какая печаль! Дело в том, что мы с другом увлекаемся скалолазанием. Нас особенно привлекает тема гор. Эти работы вписались бы в формат наших выставок. Мы были бы так признательны, если бы Вы пролили свет на их местонахождение.
Женщина призадумалась и после короткого молчания ответила:
– У вас очень интересное занятие. Я, конечно, могу Вам помочь. В архиве должны были сохраниться ордера на эти картины.
Светлана Владимировна была добропорядочной женщиной и не любила злоупотреблять своими полномочиями, но когда на пороге появлялись люди, разделявшие её кошачьи увлечения, она решила воспользоваться случаем, чтобы пристроить рыжего кота, обитавшего у неё в кабинете. Заведующая встала и прошла в глубь помещения к одному из стеллажей. Серджо и Алекс присели на стул и застыли в напряжении. Спустя время, женщина принесла небольшую стопку бумажек, которую вручила гостям. Друзья очень обрадовались и взволнованно перелистали их.
– Вы не представляете, какую неоценимую помощь Вы нам оказали. Чем мы могли бы отблагодарить Вас? – спросил Серджо.
– Вы могли бы помочь мне пристроить моего приятеля? – спросила женщина, указывая на кота, всё это время беззаботно лежавшего возле батареи.
Серджо и Алекс переглянулись. По правде, Серджо любил рыжих котов и давно мечтал о таком.
– Рыжие – к деньгам, – тихо промолвил он Алексу.
– Главное, чтоб эти деньги не пришлось отмывать, если этот рыжий нагадит в кошелёк, – ответил Алекс.
Алекс с некоторыми сомнениями взглянул на Серджо. Но заметив решимость в глазах друга, он не стал возражать. Женщина очень обрадовалась и достала из шкафа небольшое одеяло, чтобы завернуть кота. Серджо подошёл к батарее, взял кота на руки и укутал его одеялом. Новый приятель был весьма дружелюбен и не сопротивлялся. Серджо и Алекс поблагодарили заведующую архивом, и вместе с новым товарищем они вышли из музея.
Когда они сели в машину, Серджо обратился к Алексу:
– Этот кот – к удаче! Как будем величать нашего нового друга? Предлагаю назвать его Филарет или коротко Фил.
– Но где мы будем его держать? – спросил Алекс.
– Почему бы не поселить его на скалодроме? Девочки влюбятся в него. – Но коты метят всё вокруг.
– Мы с ним договоримся. Поверь заядлому кошатнику. Он будет хорошо себя вести.
– Для начала договорись с ним, чтобы он ничего не наделал в машине, пока мы до этого скалодрома будет ехать. Я слышал, что ароматы Франции нервно курят в сторонке в сравнении с кошачьими.
Всю дорогу Филарет ехал, сидя спокойно на коленях у Серджо. За время поездки они уже привыкли другу к другу, и Серджо не жалел, что взял кота.

Скалодром был временно закрыт на реконструкцию. Повсюду валялись инструменты, болты, доски, направляющие, в углу лежали новые зацепки, которые предстояло красить. Ребята готовились к соревнованиям, поэтому за месяц помещение нужно было изменить до неузнаваемости. Серджо и Алекс работали уже с утра и ждали, пока подъедут другие инструкторы. Серджо спустился со стенки, на которой крепил новую доску, и улёгся на толстый мат в углу зала, чтобы передохнуть. Алекс с волнением на лице подбежал к другу с ордерами в руках и подсел рядом.
– Удалось что-то выяснить по адресам в ордерах? – спросил Серджо.
– Да, удалось. Автор этих картин писал горные вершины в разных концах планеты, – ответил Алекс. – Первая картина «Нанда-Деви» находится на улице Просветлённой. Я знаю, в каком это районе. Если мне не изменяет память, там распложен какой-то спортивный клуб.
– Со второй что?
– Вторая картина «Ушба» отправилась в Госинститут.
– Какая удача! Там, кажется, учится мой сосед по лестничной площадке. Я попрошу его разведать, где может находиться такая картина. Что насчёт остальных? – сказал Серджо.
– Ещё одна картина «Эверест» попала в здание бывшего райсовета, где сейчас находится многофункциональный центр. Четвёртая – «Пик Коммунизма» – отправилась на улицу Комсомольскую. Забил в Интернете: по этому адресу располагается отделение какой-то политической партии. Пятая – «Эльбрус» – должна находиться в спортивном комплексе на Олимпийской улице, где проходят соревнования и концерты. А шестая – «Эль Капитан» – в какой-то частной коллекции.
– А последняя картина?
– Последняя картина «Монблан». С ней – сложнее всего. Если верить документам, она уплыла в Италию.
– В Италию?! Это осложнит поиски.
– До Италии ещё надо дожить. Возможно, мы обнаружим карту в картинах, которые находятся здесь.
Словно почувствовав важность разговора, Филарет выбежал из-за угла, в котором примостился, и заговорил с ребятами. За несколько дней Филарет успел прижиться на скалодроме. Инструкторы так привыкли к новому рыжему обитателю, что называли его символом скалодрома. У него появился свой угол, обставленный всеми кошачьими удобствами, а детям, которые посещали скалодром, нравилось гладить его. Серджо искренне верил, что всё рыжее приносит удачу и не менее искренне надеялся на фортуну в новой затее.
– Что-то рассказывает нам. Может, кушать хочет? – сказал Серджо.
– Его Рыжейшество перебирает сардельки, который я принёс ему из дома, – ответил Алекс.
– Предложи ему оленинку, буженинку…
– Может, фурляляй с лапиздронами?
– У тебя богатая кулинарная фантазия. Если разбогатеем на этом деле, откроем кошачий ресторан.
– Жирно будет – целый ресторан в их честь, – сказал Алекс.
– Благодаря ему мы раздобыли эти бумажки, – возразил Серджо.
– Теперь мы в твоём вечном услужении, Филарет. Мы даже согласны жить у тебя, а не наоборот, – пошутил Алекс.
Тут Филя начал тереться о ноги Алекса.
– Похоже, я ему нравлюсь, – заметил Алекс.
– Не льсти себе. Такие же отношения у него с мусорным ведром, кухонным столом и другими самыми неожиданными местами, – огорчил его Серджо.
– Говорят, кошки трутся или ложатся на больное место.
– Странно, почему он тогда не ложится на наш кошелёк…
Рыжий товарищ ответил что-то невнятное, как будто понимал язык людей.
– Может, положимся на его интуицию и дадим ему выбрать первый адрес, по которому мы начнём поиски? – задумчиво спросил Серджо.
Он разложил ордера и подозвал кота. Филя, недолго думая, вскочил и подбежал к бумагам. Он долго принюхивался к ним, и Алекс заволновался:
– Надеюсь, он сейчас не собирается делать то, о чём я подумал?
– Филя, покажи, куда нам отправляться, – обратился к коту Серджо. Филарет обнюхал все бумажки и улёгся на одну из них.
– Нашёл место для лежанки! – возмутился Алекс. – Сгони его, пока он нам не порвал всё!
Серджо аккуратно приподнял кота и достал листок, на котором он лежал. Это была улица Просветлённая.
– Котяра достиг абсолютного просветления и решил отправить нас по этому адресу, – сказал Серджо.
Это было начало приключений, которые предстояли нашим героям.

Модный йог сидел в позе лотоса в зале модного клуба. Всё, что окружало его, начиная от клуба, заканчивая расстеленным на полу ковриком, было штучным, элитным и правильным. Советы, которые он любил давать, тоже были правильные, но редко приводили к зримым результатам. Рассуждения его о жизни умещались в рамки классических представлений о чакрах, по которым проходят каналы жизненной энергии. Основным же каналом его жизненной энергии, судя по частоте упоминаний в речи, была прямая кишка, поскольку результаты протекавших в ней процессов становились центральным событием дня. Несмотря на некоторые противоречия в сознании модного йога, мантры, читаемые на неведомом даже ему языке, подавали надежду на долгожданное просветление.
– Теперь запрокинем ноги за уши и сядем удобно в позе машинонасоса, – произнёс йог.
Для Серджо это была первая в жизни тренировка по йоге, во время которой он пытался раскрыть свои чакры, чтобы впустить в тело едва уловимую энергию Ци. Но энергия Ци и поза машинонасоса не вязались в голове молодого ученика. «Ведь и падшая женщина на шесте примет позу. Чем же я отстал от неё в духовном развитии?» – задавался мучительным вопросом Серджо.
От поисков истины его отвлекала лишь картина, висевшая на одной из стен зала. Серджо и Алекс обнаружили её два дня назад, когда пришли сюда по первому адресу, указанному в архивных ордерах. На ней была изображена Нанда-Деви – вторая по высоте гора в Индии. Друзья решили, что Серджо запишется на частные занятия к мастеру, чтобы получить её.
Теперь Серджо любовался живописным пейзажем. Тёмные краски у подножия горы, переходили в пастельные заснеженные склоны. Это была одна из самых загадочных вершин планеты, которая была доступна избранным. «Богиня блаженства» – так её называли индусы. От неё невозможно было отвести взгляд, будто дух горы гипнотизировал и вселялся в тело, чтобы управлять мыслями и жизнью. Будь Нанда-Деви смертной женщиной, она была бы почитаемой в Индии белокурой красавицей со светящимися глазами и волшебной улыбкой. Но сколько отчаянных душ эта красавица держала в своём вечном ледяном плену… Все эти думы прервал голос йога:
– Я знаю, в чём твоя проблема! Я знаю о тебе всё!
Какая печаль! Серджо тоже знал о себе всё. Но признаться в этом йогу, испортив фееричный эффект от коронной фразы, он не решился. Серджо пролистал в голове все компрометирующие факты жизни, и самым постыдным был случай в детстве, когда он помыл голову шампунем в канаве близ дома. Побоявшись, что правда всплывёт наружу и поставит его в тревожную позу, он затаил дыхание и проникновенно посмотрел на учителя.
Мастер подошёл к нему и начал щупать точки на теле ученика. Нащупав болезненную точку меж лопаток, он громогласно заявил:
– Это сердечная чакра! Не любишь ты никого!
– Ваше откровение пролилось как свет Муладхары на мои душевные качества, учитель, – произнёс бессердечный ученик. Он не знал, кто такой Муладхара, но удачное звучание органично вписывалось в контекст.
– Учись! Такому больше нигде не научат! – произнёс мастер и рассказал историю о том, как он постигал истину со своими святейшими учителями из Индии, не забыв добавить, как много денег он на это потратил.
Затем йог поделился своей теорией, согласно которой демографическая ситуация в стране напрямую зависит от способности женщин садиться на шпагат. Впервые Серджо задумался, умела ли его прабабушка из села Боброво Тамбовской области, родившая девять детей, исполнять шпагат.
После небольшой ремарки йог продолжил занятие:
– Теперь ложимся на бок, поворачиваем голову на 360 градусов, сгибаем левую руку рядом с правой лопаткой, а правую ногу разгибаем вдоль левой. И не забываем широко улыбаться и радостно махать кистями рук.
– Не многовато ли информации, учитель? – пожаловался Серджо, пытаясь изобразить вышесказанное на коврике.
Взглянув на ноги ученика, которые тот не мог разогнуть, учитель сказал:
– Жадный ты. Ноги от жадности не разгибаются.
– А я думал, это зависит от природной гибкости суставов, – удивлённо произнёс Серджо. – Но как мне очистить душу и изгнать из себя демона жадности?
– Ты должен посещать мои семинары. Истина ждёт, билеты ещё не проданы! – ответил йог.
Теперь Серджо знал, где искать ответы на все вопросы.
После этого мастер вернулся на коврик, сложил ноги и встал на голову. – Зачем стоите Вы на голове? – спросил Серджо.
– Йоги ленивые. Они либо лежат, либо сидят. Но чтобы пробудить творческую энергию, надо стоять на голове, – ответил учитель. Серджо не понимал, что за неведомая творческая энергия должна проснуться в ленивом теле. Да и сам йог с трудом мог перечислить свои достижения, которые вошли при жизни в Википедию, но мысли о сотворчестве с Богом упорно не оставляли его даже в ленивой позе.
После стояния на голове йог поднялся и сильным голосом запел:
– Омммммммм! Шани оммммммм!
Мы не станем воспроизводить последующий текст песни, чтобы не засорять энергоинформационное поле, но песня погрузила модного йога в состояние, близкое к полному просветлению. Серджо изумлённо посмотрел на него и открыл рот, чтобы задать очередной вопрос.
– Не задавай мне вопросы! Я ухожу в такие состояния… – произнёс мастер, отмахиваясь от пытливого ученика как лев кисточкой хвоста отмахивается от назойливой мухи.
Серджо снова отвлёкся на картину. Нетерпение всё больше овладевало им, и он не мог дождаться окончания занятия. Когда йог завершил свои медитации, ученик решил более не терять время и брать быка за рога.
– Учитель, что это за прекрасный пейзаж на стене? Эта картина напоминает мне горный массив Гималаев в Индии. Да, да… Это определённо Индия. Мы с друзьями увлекаемся горным туризмом и несколько лет назад побывали у подножья этой горы. Сейчас вспомню. Кажется, это Нанда-Деви… – с увлечённым видом рассказывал Серджо.
Конечно, Серджо никогда не был в Индии, но чтобы заинтриговать йога, ему пришлось придумать эту историю.
– Ты был у подножия Нанда-Деви?! – удивлённо спросил йог. – Эту картину я приобрёл на одной выставке, чтобы украсить зал. Это священная гора, которой индусы каждый год поклоняются.
– Я знаю. Она названа в честь богини. Она даже вдохновила меня на изучение языка индусов, – сказал Серджо.
Для большей убедительности он прочитал заранее заученную мантру, при повторении которой, если верить гадалке Вазилине из Интернета, человеку откроется понимание жизни, и счастье придёт без усилий:
– Oṃ Āh Hūṃ Vajra Guru Padma Siddhi Hūṃ.
Эффектный пассаж произвёл впечатление на мастера, и пренебрежительное до этого отношение к ученику сменилось пристальным вниманием. Модный йог тоже мечтал заняться изучением хинди, чтобы понимать хоть что-то из той белиберды, которую приходилось повторять во время медитаций.
Серджо увлечённо продолжал:
– Недавно в новостях смотрел про мужика, который шесть лет преподавал придуманный язык вместо китайского. Ему набили морду и арестовали. Чтобы уберечь Вас от такой судьбы при чтении мантр, позвольте подарить этот учебник по хинди, – сказал он, достав из рюкзака книгу, которую приобрёл в книжном магазине перед тем, как отправиться к йогу.
Учитель не ожидал такого подарка. Глаза его округлились, а на лице появилась приятная улыбка. Серджо вручил ему книгу и понял, что подарок растопил сердце йога.
– Ты, конечно, деревянный, но не такой безнадёжный, – произнёс мастер.
Серджо решил воспользоваться моментом и снова обратился к нему: – Учитель, не посчитайте за наглость, но у меня к Вам просьба. Эта картина запала мне в душу. Она напоминает мне о той чудесной поездке. Я был бы благодарен, если бы Вы подарили её мне.
Йог загадочно опустил глаза и после раздумий ответил:
– Я понимаю твои чувства. Я подарю её тебе.
Он подошёл к стене, снял картину и отдал её ученику. Серджо не мог поверить, что первое произведение так скоро оказалось у него в руках. Он поблагодарил учителя за ценный подарок и за первое занятие и начал собираться. Когда Серджо выходил из зала, йог бросил на него прощальный взгляд, и из его уст вырвалось:
– Серджо, хоть ты – обезьяна, но я люблю тебя!
– Учитель, хоть Вы тоже обезьяна, но наши чувства невзаимны! – ответил Серджо на любовное признание и удалился.
В машине его ждал Алекс. Увидев Серджо, идущим с картиной в руках, он понял, что занятие йогой не прошло даром.
– Как успехи в познании древней ведической мудрости? – с сарказмом спросил Алекс.
– ДолбоЙог! Он признался мне в любви, и я обещал жениться на нём в следующей жизни, если он отдаст картину, – выпалил Серджо.
– Какой неожиданный поворот! – засмеялся Алекс. – Чего ни сделаешь, чтобы заполучить карту от сокровищ.
– Сейчас проверим, есть ли тут карта, – ответил Серджо, доставая ножик.
Они уселись на заднее сидение и вырезали полотно из рамы. Увы, внутри ничего не оказалось. Серджо и Алекс снова внимательно всё осмотрели, но безрезультатно.
– Это только первая попытка. Впереди ещё шесть картин, – подбодрил Алекс друга.
– Хоть жениться не пришлось. И то – радость, – вздохнул Серджо.

У Серджо и Алекса была природная тяга к знаниям, поэтому они читали книги, не рекомендованные Министерством образования. Но в этот день они приехали в Госинститут, чтобы инсценировать министерскую проверку. Друзья узнали от знакомого, что именно здесь, в кабинете учебного отдела, находилась вторая картина с изображением горы Ушба.
Пока скалолазы готовились одолеть грозную ледяную вершину, потомственные уборщицы заполонили кабинеты храма знаний. На вахте института сидела Аглафира Ивановна, очень предприимчивая женщина. К счастью, иностранный язык щедро одарил нас заимствованиями, которыми для солидности можно назвать даже столь незамысловатые профессии как её. Поэтому, не дождавшись повышения по службе, она сама удостоила себя звания администратора, которым подписывалась под каждым документом. На вопрос, что это за документы, которые бережно хранились в отдельной папке на её столе, она отвечала, что это отчёты по входящей и исходящей документации. В свободное от утомительной бумажной работы время она занималась сетевым маркетингом и бегала по институту, реализуя продукцию марки Amway. Делала она это настолько навязчиво, что коллеги, не успевавшие спрятаться под столами, думали, что она – нетайный агент американской разведки, пребывавший в стране под видом сетевого менеджера. Предприимчивая женщина, какая ты предприимчивая!
Серджо и Алекс подошли к вахте.
– Добрый день! Как можно пройти в учебный отдел? – обратился Серджо к вахтёрше.
Аглафира Ивановна, делая вид, что не замечает их, пренебрежительно бросила:
– Цель визита?
– Проверка Министерства образования! – серьёзным голосом ответил Серджо.
В глазах женщины загорелся интерес, и она начала рассматривать гостей, усердно напрягая боковое зрение. «Косая кобыла!», – подумал про себя Серджо.
– Так как пройти в учебный отдел? – повторил он.
– Учебный отдел прямо и направо, первая дверь, – ответила женщина.
Но тут Серджо остановился и снова обратился к ней:
– Да, кстати! Это ведь Вы отвечаете за пожарную безопасность? Разрешите ознакомиться с правилами!
Аглафира Ивановна удивлённо посмотрела на проверяющих и подала папку с правилами противопожарного режима. Алекс начал зачитывать:
– «В помещении института и дополнительных корпусах категорически запрещается жарить курицу на плутониевых аккумуляторах и других агрегатах, изготовленных из деталей холодильника бабы Лары, заведующей седьмым общежитием». Какая подробная у вас инструкция. А гидранты у вас есть, чтобы тушить огонь, если кто-то пожарит курицу? – спросил Алекс.
– Позвольте! Какие гидранты?! – взволнованно ответила Аглафира Ивановна.
– Оооо! Всё так запущено. И что нам теперь делать?
Аглафира Ивановна испуганно взглянула на молодых людей. Произошла лёгкая заминка, но спустя время – смена кадра: наши герои расписались в журнале регистрации и направились в учебный отдел с подарочным пакетом продукции Amway.
Но не у одной вахтёрши была коммерческая жилка. По коридору института резво носились преподаватели со стопками зачёток. «Многодетные отцы и матери!», – подумал про себя Серджо. Органы опеки не подозревали о том количестве внебрачных детей, за которых нерадивым «родителям» приходилось вымаливать оценки у своих коллег, таких же «многодетных». О небогоугодности взяток напоминала лишь разоблачительная вывеска на стенде с фотографией преподавателя, пойманного за неблаговидным занятием с пакетом яблок. Те, кто не довольствовался пакетом яблок, обзывали одни и те же дисциплины разными словами, изобретая новые науки, и вставляли обозванные дисциплины в бланки дипломов, которые так никогда не пригодились их обладателям.
В коридоре на шпильках стояли модные студентки, ухватившись за парапет, и ждали тебя, а тебя всё нет... Посмотрев на них, Серджо пробормотал:
– Ну, почему вы не на бентли с такими высокими стандартами потребления?
Не менее модными были студенты, при виде которых Серджо и Алекс вспоминали светскую тусовку на вокзале, когда много-много бомжей, все в мятых рубашках, рваных джинсах, и пряди в разные стороны торчат. И профессии, которые они осваивали после вуза, тоже были модные: менеджер по обклейке автостёкол, менеджер по раскладыванию товара на полке, менеджер по протиранию рюмок в баре. А еще ICQ, IT, NLP, AMG, IBM-менеджеры! Одни менеджеры получали образование, и только Вася работал. Но, к сожалению, такой квалификации список аккредитованных специальностей не предполагал.
Двое гостей увидели дверь учебного отдела и зашли туда. Они быстро осмотрелись и поняли, что оказались точно по адресу. На стене за одним из рабочих столов действительно висела картина с изображением Ушбы – могучей горы на территории Грузии. Кисть художника передавала крутые косогоры и отвесные скалы, видневшиеся в красках багрового захода солнца. Недаром её название переводилось как «гора, несущая беды», а в народе её именовали «горой-убийцей» или «шабашем ведьм». С давних времён от неё было столько же бед, сколько от нашего с вами образования, которое бесцельно убивает лучшие годы.
В углу кабинета сидел важный представительный мужчина и пил чай. Это был Прокопий Никодимыч, один из преподавателей. Человек он был весьма правильный, но при ответе на любую фразу, адресованную ему, он вставлял: «Я – атеист!». Не афишировать сей факт он просто не мог. В остальное время, когда никто не адресовал ему никаких фраз, он любил жаловаться на жену, которая не давала ему покоя дома. Невольно в голову закрадывались подозрения о том, кто был виновником его атеизма.
В другом углу сидел Евстегней Палыч, методист, составлявший учебные планы, которые изобиловали крестиками, ноликами и значками, понятными только ему. Однако это не мешало остальным членам коллектива считать его самым умным. Собственно, для этого он и составлял странные планы… чтобы его считали самым умным. По нецензурной лексике, при помощи которой он постоянно релаксировал, можно было судить о смене полюсов планеты, когда орган, которым строят планы, меняется местами с другим органом, которым эти планы реализуют. И всё у него было наоборот! И даже принтер печатал с последней страницы.
Кроме него в отделе сидела девушка, Надежда Ананьевна, составлявшая расписание. Своё расписание она считала венцом творения, как и всё, что она творила. Иногда её посещали мысли о том, чтобы опубликовать это творение отдельным изданием, предварительно исправив все «е» на «ё», и попытаться продать его на выходе из метро. Благо, провиденье избавило нас от мук прочтения её трудов, поскольку узенький лоб и мелкие как буравчики глаза говорили о недалёкости ума и не подавали надежду на карьеру публициста. Книжные полки девушки были усыпаны ванильными прозами про отважного Заури-Ури-Рамзеса-Педро-Санчеса с шрамом на упругой смуглой попке и томную пышногрудую Беатрис, внебрачную дочь герцога Анжуйского, которая вместе с любимым бросилась в топку страстей и предалась греху на плакате вождя народов. Современный имидж «то ли леди, то ли ляди», переобувшейся из лаптей в лабутены, вносил последние штрихи в её глубокие заблуждения о самой себе. И всё у неё было наоборот! И даже место, которым она думала, что думает, было не то.
Руководила отделом Евлампия Романовна, женщина очень жалостливая, настолько жалостливая, что она жалела всех вокруг, а больше всех жалела себя, потому что нельзя так всех жалеть вокруг. Неотъемлемым пунктом её рабочего графика были регулярные телефонные переговоры с матусей. Видимо, все эти обстоятельства повлияли на то, что в сорок лет личная жизнь у неё не ладилась. Как говорила Фаина Раневская, «союз умного мужчины и глупой женщины даёт одинокую мать». Но мысли о своей глупости не приходили ей в голову, впрочем, как и всем глупым женщинам. И всё у неё было наоборот! И даже тонкое поле её ауры крутилось справа налево.
Ситуация была патовая: безбожник и наоборотники крепко засели в стенах храма. Но герои-скалолазы не отступили. Взглянув на эту увеселительную компанию, Серджо подумал про себя: «В натуре, шабаш ведьм!»
Затем он изобразил на лице важный вид и обратился к собранию:
– Добрый день, коллеги! Проверка Министерства образования!
Увидев на пороге проверяющих, «интеллигентные» сотрудники отдела вспомнили про себя родословные матерей.
– Мы присядем, если не возражаете. Скажите, коллеги, кто отвечает за ведение журналов и ведомостей? Мы хотим их видеть, – заявил Алекс.
– Когда я устраивалась на работу, я обязалась при первой же проверке проглотить все журналы и ведомости, – призналась Надежда Ананьевна, дожёвывая последние листы.
– А сколько тогда человек работает в вашей организации? – спросил Серджо.
– Примерно половина, – взволнованно ответила Евлампия Романовна, убирая в сейф заявления на зарплату сотрудников.
– Тогда нам нужно проверить справки нарколога и психиатра и справки об отсутствии судимости, – сказал Алекс.
– Видимо, думают, что такие учебные планы могут составлять только умолишённые алкоголики! – возмутился Евстегней Палыч, задвигая ногой под стол бутылку коньяка, подаренную на День учителя.
– В таком случае отчитайтесь о результатах единого тестирования! – потребовал Серджо.
– Тестирование выявило, что 80 процентов студентов института – сангвиники, что бы это ни значило! – сказал Прокопий Никодимыч, допивая чай.
– А где Ваши учебные программы? – поинтересовался Алекс.
– Какие программы?! У нас только телевизионные программы! – закричали все дружно.
И тут в кабинет зашёл полноватый статный мужчина. Это был профессор Новомишкин. В юности он был колготником и мечтал построить фабрику по производству женских носочно-чулочных изделий в количестве пяти миллионов в год. Вместо этого он ударился в науку и защитил диссертацию на тему «Влияние постленинизма на становление ментальности чукчей Крайнего Севера во второй половине ХХ века». Чукчи Крайнего Севера не догадывались об огромном вкладе в сохранение их самобытной культуры, которым была обусловлена актуальность исследования. Но в этот день профессор был не в духе и не желал делиться научными достижениями. По пути на работу его оштрафовали за нарушение правил дорожного движения.
– У нас сессия раз в год – у них сессия каждый день! – возмущённо воскликнул он.
Услышав жалобы, Серджо обратился к нему:
– А что Вы преподаёте, уважаемый?
– Политическую философию. Объясняю детям взаимосвязь между публичной формой и скрытым содержанием политики, – с умным видом произнёс профессор.
– И какая взаимосвязь между формой и содержанием в политике?
– Когда я вижу красивую форму, сразу беру на содержание, – ответил профессор.
– Профессор, сколько Вам ещё диссертаций надо написать, чтобы взять кого-то на содержание?
Профессор задумался и впервые в жизни пожалел, что не построил чулочную фабрику.
– С таким количеством выявленных нарушений институт подлежит закрытию, – сказал Алекс, бросив холодный взгляд на взволнованную публику.
– Что вы?! Может, устраним выявленные нарушения за обеденным столом? – вмешалась Евлампия Романовна.
Но Серджо изобразил возмущение:
– За обеденным столом?! Министерство образования призвано бороться с произволом в образовательных учреждениях… всеми имеющимися словами. К словам можно добавлять все имеющиеся образы. Кстати, про образы. Какая очаровательная картина висит за Вашим столом.
– Это подарок ректора, – ответила Евлампия Романовна.
– Щедрые у вас подарки, – изобразил на лице подозрение Серджо.
– Если Вы – ценитель прекрасного, мы могли бы поделиться щедростью, – вмешался Евстегней Палыч.
– Видимо, не зря говорят, что красота спасёт мир. Этой картиной можно завесить брешь в позорной стене вашего вуза. Но одной красотой сыт не будешь, как говорится, – сказал Серджо.
Евлампия Романовна поняла, к чему клонит проверяющий, и через несколько минут к фирменному пакету Amway, подаренному вахтёршей, прибавились ещё один пакет, из которого доносился стук бутылок, и, самое главное, ценное произведение искусства, которое Серджо и Алекс вынесли из института.
Со всем этим добром друзья вернулись в машину.
– Сявская богодельня! – проворчал Серджо.
– Действительно, легко спутать с бордельной лавкой. Образование прогнило до основания, – сказал Алекс.
– С такими подарками я тоже не прочь погнить, – ответил Серджо.
Они отъехали на машине, удобно припарковались, чтобы не обращать на себя внимание, и вырезали ножом плотно. Но удача по-прежнему не торопилась улыбаться скалолазам. Внутри ничего не оказалось.
– И снова холостой ход, – сказал Алекс.
– Так и на учёбу тратим жизнь, чтобы понять, чем никогда заниматься не будем, – добавил Серджо.

В полнолуние все люди ходили в МФЦ!
– А что такое МФЦ? – спрашивали они.
– Это многофункциональный центр по предоставлению государственных и муниципальных услуг.
– Тогда пойдёмте в МФЦ!
– Пойдёмте в МФЦ!
И все они пошли в МФЦ.
Помещение многофункционального центра недавно переоборудовали по последнему слову техники, по евростандартам. Но сотрудникам не нравились новые рабочие места без стёкол, не предусмотренных по евростандарту.
– Но как же без стёкол уклоняться от плюющихся заявителей? – жаловались они начальству.
– Не волнуйтесь. Ширина стола рассчитана по евростандарту, исходя из длины среднестатистического плевка, – успокаивало их начальство.
Если не обращать внимание на это мелкое неудобство, то жизнь в МФЦ протекала весело и непринуждённо как на качелях. Каждый день приходили новые приказы, отменявшие старые, компьютерные программы менялись чаще, чем пароли от входа в личный кабинет, а день у специалистов проходил между планёрками, на которых начальник два часа твердил об экономии рабочего времени.
В этот день на стойке администратора стоял молодой пухленький мальчик с рыжими волосами. Он был не в настроении. В его печальных глазах читалась неразделённая любовь к девушке, которой надо было звонить с МТСа на Билайн. «Любовь прошла стороной!» – с досадой думал он. Он уже много лет приглашал её в «Помадку», но который год они не могли решить, за чей счёт они пойдут на свидание.
Его мрачные мысли развеяла женщина, подошедшая к стойке и попросившая талон. Оглянувшись по сторонам, мальчик распахнул пиджак, на внутренней стороне которого висели талоны.
– Для Вас специальное предложение! Льготные талоны на Росреестр со скидкой 15 процентов! – подмигнул он ей. Но нервная дама закричала:
– Хочу услугу «Муж на час»!
– Артём, покажи ей грудь! – поддержал администратора один из специалистов в окне.
Разговор прервал другой женский голос в зале:
– У меня трое детей! Дайте коня и полцарства! – кричала многодетная мать, подававшая заявление на пособия.
– А у моей кошки 17 детей! – кто-то ответил ей.
– Аллилуйя! – вскрикнул заявитель, стоявший на выдаче документов и получивший долгожданную выписку из реестра на объект, расположенный по улице имени Петра Метальникова. Злополучная улица много раз переименовывалась, но каждый раз буквы великого могучего русского языка не попадали в цель. Так, улица Петра Метлальникова превратилась в улицу Петра Катальникова, потом улица Петра Катальникова стала улицей Петра Педальникова, последняя была переименована в улицу Петра Мудальникова. И только в пятый раз она приобрела завершённые очертания своего имени. Пётр Иванович перевернулся в гробу.
А в это время возле банкомата громко возмущался мужчина:
– Это безобразие! Мне не выдали сдачу 38 копеек! Я буду жаловаться!
После душевного скандала, в ходе которого пятьдесят сотрудников МФЦ и три сотни заявителей в зале узнали обо всех пороках путинского режима, тяжёлом детстве и коротко о погоде, он написал жалобу на имя главы города и спешно удалился из здания. Сотрудники дружно вскочили и, затаив дыхание, прислонились к окнам, чтобы посмотреть, на каком транспортном средстве он уедет.
– Ставлю косарь на вишнёвый лексус! – раздался голос.
– Два косаря – на белую бэху!
Вдруг из-за угла выскочил чёрный гелендваген и умчался вдаль навстречу российским просторам.
Но не бывает всё плохо в этой жизни. Так, в одном из окон тестировали новое оборудование. Специалист, сидевший в этом окне, обратился к заявителю:
– У Вас не хватает справки о составе семьи.
– Давайте я донесу через час! – ответил заявитель.
– Тогда я Вас сбрасываю.
– Сбрасывайте!
Специалист дёрнул за рычаг, установленный рядом со столом. Под стулом заявителя открылся люк, в который его любезно сбросили, дабы не обременять лишними телодвижениями. Это была новая и очень удобная функция, которую оценили по обе стороны окна.
– Хоть в чём-то евростандарт преуспел, – вымолвил сотрудник.
Пока жизнь в МФЦ только начиналась, Серджо и Алекс приехали туда в надежде найти третью картину – «Эверест». Согласно архивным документам, она должна была находиться именно здесь. Герои предположили, что такое полотно, вероятнее всего, будет висеть в кабинете начальника. Узнав в справочной информации, что отделением руководит женщина, товарищи решили, что Серджо зайдёт к ней один, чтобы очаровать без лишних глаз.
Но с утра у входа в МФЦ собралось много интересных форм жизни с активной гражданской позицией. Таких, кто не боится выразить протест, кто идёт против системы, кто открыто высказывает своё мнение. Так о чём это мы? Ах, да… перед входом в МФЦ кто-то нагадил. Серджо вовремя отреагировал на бдения народа, ловко перемахнул через порог и направился к стойке администратора:
– Добрый день! Отдел контроля! Хотелось бы попасть к начальнику отделения МФЦ!
– Наша начальница – Манда… Мандалина Алексеевна, – запнулся администратор при виде проверяющего. – Пройдите в служебное помещение, вторая дверь направо.
– А вход строго по талонам? – спросил Серджо, заметив у администратора торчавшую из-под пиджака макулатуру.
– Широкий ассортимент наших услуг рассчитан на трёх тысяч заявителей в день, – мило улыбнулся мальчик.
– В таком случае после рабочего дня пернатых друзей можно не бояться, – посочувствовал Серджо и отправился в помещение.
Проходя мимо первой двери, за которой находилась столовая, он услышал дружный хохот. Наш герой не смог не полюбопытствовать и заглянул туда. В центре комнаты стоял молодой человек, вокруг которого расселись коллеги, а он с упоением зачитывал письмо:
– «Вечером 7 октября в 21-00, по московскому времени, в помещении моего дома была совершена кража. В этот момент я была увлечена просмотром кинофильма «Напиток любви» и находилась в состоянии любовного опьянения, поэтому не слышала происходящего в соседней комнате…».
По столовой прокатился смех, но неожиданно Серджо прервал их:
– Я не отвлекаю? Отдел контроля. Чем изволим заниматься?
Сотрудники недоумённо переглянулись. Но молодой человек, стоявший в центре, не растерялся:
– Да нет, не отвлекаете. Вот, работаем с жалобами заявителей. Это обращение гражданки Таси Мейерхольд, постоянной пациентки МФЦ. Она регулярно посещает учреждение и направляет заявления в городскую администрацию с различного рода просьбами.
Его коллеги в столовой снова засмеялись.
– Я надеюсь, городская администрация ценит её творческий потенциал? – поинтересовался Серджо.
– Не то слово. Административные органы очень чутко относятся к таким творческим людям, а сотрудники МФЦ коллекционируют шедевры литературного искусства, чтобы украсить серые обеденные будни, – отвечал молодой человек.
– Без таких талантливых людей жизнь в МФЦ действительно была бы серой и скучной. Продолжайте и дальше работать, – сказал Серджо, вышел из столовой и зашёл в кабинет руководителя, расположенный по соседству.
За столом сидела начальница в эффектном ярко-жёлтом наряде. Мандалина Алексеевна была знойной женщиной шестидесяти лет, но мечту поэта ей мешали воплотить надуманные манеры и пустосветский этикет. Жизнь её в отделе контроля протекала настолько скучно, что ей приходилось целыми днями набивать выверенные до миллиметра титульные листы для журнала входящих писем. Синдром дружинника, приобретённый за годы государственной службы, разбавлял праздные дни и позволял охотиться за сотрудниками, не расписавшимися в журнале регистрации или явившимися на работу в рубашках, которые на полтона отличались от цвета пианинных клавиш. Её коллегам повезло, поскольку поверхностное знание законов не позволяло ей выявлять более серьёзные нарушения. Хотя кому-то не везло, и тогда, в минуты особой скуки, она настигала жертву в дверях туалетной комнаты, в которой, как ей казалось, простыми казёнными служащими решались судьбы мира. Написанные по этому поводу объяснительные бережно сворачивались в трубочку, скреплялись восковой печатью и хранились в ящике стола под грифом «Секретно». В остальном Мандалина Алексеевна была милейшим созданием, радовавшим ценителей её неувядающей красоты нетривиальными платьями из бабушкиного сундука. Серджо представился:
– Добрый день! Серджо Мораруй! Отдел контроля!
Когда Мандалина Алексеевна увидела на пороге молодого человека, в её глазах загорелись огни природной любознательности, заставившие забыть о почтенном возрасте. Заметив неподдельный интерес к своей персоне, контролёр уверенным голосом заявил:
– Капитализм победил, но Ваша красота за гранью истории Союза!
– Товарищ Мораруй, Вы безжалостны к истории, – ответила женщина.
– Не более, чем Вы – к мужчинам, – парировал Серджо.
– Тогда присаживайтесь, я угощу Вас кофе по-турецки, – сказала Мандалина Алексеевна.
Пока она заваривала напиток, гость осмотрел кабинет и приметил картину, висевшую напротив рабочего стола начальницы. Это было третье полотно – «Эверест» в непроходимом ледово-снежном панцире. Ах, сколько слов написано поэтами, что нечего уже добавить. Картина была написана под необычным ракурсом и манила заснеженными предгорьями, густой белой дымкой, осадившей гору, и ярким пиком, видневшимся из пара на фоне ясного голубого неба. Ах, горы, горы, какие вы похожие и, вместе с тем, все разные. И эта вершина ничем не отличалась бы от других, если бы не была самой, самой: самой могучей, самой великой и самой зловещей. Добрых гор не бывает, они только на время одаривают покоем. Они все зловещие и суровые и каменными штыками врезаются в душу.
Под этим полотном могла находиться карта от сокровищ, которую искал Серджо, поэтому он настроился на деловой лад, чтобы заполучить картину. Через несколько минут Мандалина Алексеевна подала кофе, и они с гостем продолжили беседу.
– Нельзя ли ознакомиться с нарушениями сотрудников, совершёнными за последнее время? – спросил Серджо.
– Да, конечно! – ответила начальница, протягивая проверяющему докладную на имя одного из специалистов.
– Итак, почитаем! – сказал Серджо и начал зачитывать. – «Довожу до Вашего сведения, что ведущим специалистом отдела по работе с гражданами, Иваном Стручковым, было допущено грубое нарушение регламента. Он был пойман с поличным во время расклеивания рекламных объявлений по оказанию услуг интимных стрижек с номером телефона директора МФЦ». И что теперь ему за это будет? – поинтересовался Серджо.
– За это ему будет бесплатная интимная стрижка в счёт зарплаты и премии! – строго ответила Мандалина Алексеевна.
– Кстати, о премиях! Какая статистика по премиям в этом месяце? – спросил проверяющий.
– Планы бухгалтерии выполнены и перевыполнены! Всем специалистам начислены премии в размере 30% от оклада, и все они благополучно лишены премий в силу разных обстоятельств, – отчиталась начальница.
– Бог дал – Бог взял. Золотое правило бухгалтерии, - заметил проверяющий. – Разрешите теперь ознакомиться с результатами государственной аттестации сотрудников.
– Во всех отделах многофункционального центра были проведены военные учения, во время которых специалисты прыгали с парашютом, не отрываясь от работы за компьютером, убили иголкой дракона и повторно взяли Бастилию. По результатам учений, один сотрудник МФЦ был признан компетентным и получил прибавку к зарплате две тысячи рублей… посмертно...
– А какие меры приняты в отношении некомпетентных специалистов? – спросил Серджо.
– С ними организована разъяснительная беседа, в ходе которой им рекомендовано использовать верхние конечности для набора справок на клавиатуре со скоростью 1200 ударов в секунду, а нижние конечности – для копирования документов со скоростью 1000 листов в минуту. По результатам исследований, проведённых по заказу законодательных органов власти, это оптимальное соотношение скорости и эффективности рабочего процесса, - доложила Мандалина Алексеевна.
– Стандарты рабочего процесса сильно занижены, видимо, из соображений гуманности по отношению к трудящимся, – заметил Серджо.
– Необоснованной гуманности, – строго добавила начальница.
После краткого курса молодого бойца МФЦ Серджо решил перейти к главной цели визита. Он начал осматривать мебель в кабинете и спросил:
– А когда в последний раз в учреждении проходила инвентаризация?
Вопрос озадачил Мандалину Алексеевну.
– Наверное, около года назад… – неуверенно ответила она.
Серджо, делая вид, что не замечает её легкого замешательства, продолжал:
– Какое любопытное произведение у Вас на стене? На Эверест, значит, замахнулись?! Можно я проверю инвентарные отметки на картине?
Он подошёл к ней и приподнял.
– На ней отсутствуют отметки. Непорядок! Госимущество подлежит строгому учёту, – произнёс Серджо.
Он достал блокнот и начал что-то записывать в него, внимательно разглядывая картину.
– Мне придётся забрать картину для составления акта. Она подлежит постановке на инвентарный учёт, – сказал он, снимая полотно.
Мандалина Алексеевна поначалу хотела возразить, но, будучи женщиной сознательной, решила дипломатично уступить проверяющему произведение искусства, украшавшее стену её кабинета. Осмотрев ещё несколько предметов кабинетной утвари, Серджо заявил:
– На сегодня, пожалуй, всё. Через неделю вам вышлют акты проверки.
Когда Мандалина Алексеевна поняла, что контролёр собирается уходить, она крикнула ему вслед:
– Товарищ Мораруй, может, как-нибудь зайдёте на кофе?
– Не по протоколу! – твёрдо отрезал Серджо.
Серджо вышел из кабинета вместе с картиной и за порогом увидел работников многофункционального центра, прислонившихся к гипсокартонной стене кабинета и внимательно слушавших всё это время его беседу с начальницей. Однако вид проверяющего не смутил их.
– Как проверка? – спросил один из сотрудников.
– Эту женщину можно только любить! – ответил Серджо и отклонился.
Специалисты замерли в изумлении, а наш герой вернулся в зал. Но на выходе из здания стало твориться что-то невероятное. На Серджо налетела толпа разъярённых заявителей. Он не понимал, что происходит. Несколько сотен человек ворвались в МФЦ и, подняв его на руки вместе с картиной, понесли к стойке администратора.
– Садики!!! – выкрикнул администратор.
Серджо не повезло. Сегодня был чёрный день МФЦ, когда специалисты прятались в окопах, а окна и двери заранее сносились, поскольку более не отвечали функциональным характеристикам. В этот день родители подавали заявления на детские сады. Серджо оказался в самой гуще событий. Возле стойки администратора началась горячая драка за талоны. Он изо всех сил сопротивлялся и пытался удержать картину. Каким-то образом ему удалось вырваться из толпы под аккомпанемент пинков и толчков.
Алекс ждал его возле машины. Увидев потрёпанного товарища, который вышел из здания, он засмеялся:
– У тебя вид, как будто тебя разжевали и выплюнули.
– Хотел бы я на тебя посмотреть! Почти невинность потерял! – со злобой выпалил Серджо.
Они сели в машину, и вот, настал волнующий момент.
– Мы тебя взяли, Эверест! – торжественным голосом произнёс Серджо.
Новый трофей мог открыть им шанс найти путь к заветной скале, на которой было спрятано драгоценное яйцо. Но после того, как они распотрошили «Эверест», их ожидало очередное разочарование.
– И ради этого мне пришлось целый час хлебать дурацкий кофе, от которого у меня теперь изжога? – уныло произнёс Серджо.
– Где бы ты ещё так тесно пообщался с народом? – пошутил Алекс.
В ответ Серджо гневно бросил:
– Да иди ты… в МФЦ!!!

Между приключенческими вылазками Серджо и Алекс не забывали о работе и продолжали переустройство скалодрома вместе с другими инструкторами. Это был тот случай, когда скалодром становится вторым домом, а вместо сахара в утренний кофе приходится кидать кубик с магнезией. Ребятам приходилось часто оставаться здесь на ночь, чтобы успеть закончить работы. Филарет активно помогал в подготовке к мероприятию, мешаясь у всех под ногами и не забывая канючить еду.
И вот, всё было готово к фестивалю: яркие стенки с разноцветными трассами и даже новый пол в зале. Возле входа в зал продавали оригинальные мешки для магнезии и прочие аксессуары для скалолазания. Больше ста человек собралось в зале.
Во время фестиваля планировалось провести соревнования на скорость, сложность и по боулдерингу. Чемпионат открыли дуэльные гонки. Это был забег на скорость с верхней страховкой, который проводился между двумя участниками. По наименьшему времени, затраченному на достижение финиша, определялся победитель. На этих трассах соревновались двенадцать спортсменов. По шесть членов женской и мужской команд.
Под крики болельщиков скалолазы неслись вверх. Это было завораживающее зрелище: смотреть на спортсменов, которые с невероятной для лазания скоростью поднимаются вверх по вертикальной стенке как тарзаны, прыгающие по веткам. Для забега требовалась слаженная работа рук и ног и быстрое переключение между зацепок без пауз. Спортсмены хватали зацепки динамичными движениями и тут же делали следующее движение. Остановки и срывы для скоростников были недопустимы, поэтому лазание в дуэльной гонке требовало большой физической выносливости. В голове не укладывалось, как это возможно. По результатам прохождения трассы участниками, вскоре определили победителя в скорости в женском и мужском зачётах. Следующим этапом соревнований была трудность – удел мужественных и сильных духом. Участники должны были пройти сложную трассу с нижней страховкой, продевая прикреплённую к ним верёвку в оттяжки, зафиксированные в страховочных точках. Даже наблюдавшие снизу зрители видели, как между каждым защёлкиванием карабина тело спортсмена напрягалось и начинало трястись. И только когда слышался щелчок в очередной оттяжке, он расслаблялся. Это был довольно экстремальный вид лазания, поскольку срывы на таких трассах были опасными, в отличие от верхней страховки, когда снизу держит страхующий.
В отдельном каньоне проводили соревнования по боулдерингу – самому травмоопасному виду лазания по короткому маршруту без страховки. Новый стенд со сложными техничными трассами был высотой в два метра. Скалолаз должен был сгруппироваться и вложить всю силу в несколько движений, чтобы дотянуться до далёкой зацепки. Под стенкой находились толстые маты, рассчитанные на свободное падение. Но падать с неё даже на что-то мягкое было довольно болезненно.
За победу в этом виде лазания боролись десять участников, по пять человек в женской и мужской командах. Первая трасса не вызвала проблем ни в мужском, ни в женском соревновании. Практически все справились с ней, хотя некоторым участникам понадобилось по несколько попыток. На второй трассе скалолазы также сохранили заданный темп. В мужской команде все пять участников вылезли её, в женской – с первой попытки её взяли только две участницы. Третья трасса оказалась самой удобной для спортсменов, все синхронно вылезли её с листа, как в женском, так и в мужском зачёте. Победителей определила четвёртая трасса, которая оказалась самой сложной. Мало кому из участников удалось разгадать её замысел, и восемь из десяти участников срывались на старте. Двоим скалолазам мужской трассы всё-таки удалось коснуться топа.
После соревнований победителей и призёров наградили памятными призами под аплодисменты болельщиков. Тяжёлый день закончился, и люди начали потихоньку рассасываться. За окнами скалодрома уже темнело, Серджо и Алекс сидели в углу зала, пока остальные инструкторы ходили по помещению.
– Какой тяжёлый день… – простонал Серджо. – Наши сегодня хорошо выступили. Даша, правда, пропустила несколько оттяжек по нижней. Сто раз повторял не пропускать оттяжки! – Наверное, не рассчитала маршрут, – ответил Алекс.
– А что насчёт нашего с тобой завтрашнего маршрута?
– Завтра будем брать «Пик Коммунизма».
– Громко звучит. Если бы я не знал, что это всего лишь рисунок на куске полотна, меня бы перетрусило.
Серджо действительно с трудом представлял себя покорителем семитысячных ледниковых вершин и даже не понимал смысла этого занятия.
– Умный в гору не пойдёт – умный гору обойдёт, – сказал он.
– Когда-то приходит время и горы одолевать, – ответил Алекс.
– Скалолазанием можно заниматься, не подвергая жизнь такому риску. Для этого есть все условия. Никогда не понимал, зачем это надо.
– Одному Богу известно.
– Алекс, ты же знаешь, что я не верю в эту сказку про Бога. Вот скажи мне, почему я с утра до вечера, не разгибаясь, работаю на этом долбанном скалодроме и живу на одну зарплату, а какая-то гнида ворует, берёт взятки и живёт в шоколаде. Бог этого не видит? А когда миллионы людей гибли во Второй Мировой войне, Бог тоже был в отпуске?
– Возможно, мы мало знаем о нём, и этот мир устроен намного не так, как мы думаем, – улыбнулся Алекс.
– Вот и мне кажется, что что-то не так в этой чёрно-белой библейской философии, которой нас грузят с детства.
– Тогда выйди из чёрно-белой матрицы.
– Стараюсь. Но пока плохо получается, – ответил Серджо.
После непродолжительной философской беседы друзья принялись убирать скалодром после соревнований. А на следующий день их ждал очередной рейд.

Руководителем исполкома местного отделения известной партии была Изабелла Львовна, обаятельная женщина лет тридцати пяти, благодаря стройной фигуре выглядевшая значительно моложе своих лет. Будучи верной женой и матерью двоих детей, она коротала рабочие дни в небывалой скуке, которую разгоняла покупками в любимом Интернет-магазине. Собственно, кроме покупок в Интернете заняться в штабквартире партии больше было нечем. Работа для Изабеллы Львовны была единственным местом, где нормы Трудового кодекса позволяли на восемь часов укрыться от неубиваемой свирепой свекрови, дожившей до восьмидесяти лет без единой царапинки и собиравшейся порадовать приятным известием лишь к сто двадцатому юбилею. Но это будет следующая жизнь, а пока вернёмся к этой.
Герои-скалолазы приехали в отделение партии на поиски четвёртой картины «Пик Коммунизма». Серджо и Алекс зашли в приёмную и увидели руководительницу, которая сидела и негодовала, схватившись за голову. Заметив её нервный вид, Серджо любезно обратился к Изабелле Львовне:
– Добрый день! Мы несильно отвлекаем Вас от партийных будней?
– Да вот, мучаюсь над текстом для открытки, чтобы поздравить с Днём рождения председателя совета депутатов. Достало уже! Как штатный астролог из года в год одно и то же разными словами пишу, – с тяжёлым вздохом ответила начальница.
– Так давайте мы с другом поможем Вам составить текст, – сказал Серджо.
Изабелла Львовна сначала посмотрела на нежданных гостей с подозрительным любопытством, потом согласилась принять помощь и предложила им присесть.
– Пожелания для открытки должны быть такими же искренними, как партийные лозунги, чтобы в них можно было легко уверовать, – вмешался в разговор Алекс.
Тут на него нашло вдохновение:
– Предлагаю поздравить в стихах.
Желаем здоровым и крепким Вам быть,
Чтобы до пенсии когда-то дожить.
Света и мира как в новой доктрине,
Отпуска Вам на своей субмарине.
Пусть будет беда как зарплата ничтожна,
Что даже под лупой узреть невозможно.
– Ну, Вы – гигант! Вы не представляете, как выручили меня! – с восторгом произнесла Изабелла Львовна, оценив поэтический дар Алекса.
– Сущие пустяки! Всегда рад помочь, – ответил Алекс.
– А что Вас привело сюда? – поинтересовалась Изабелла Львовна.
– Мы – сторонники партии, желаем стать её членами, – сказал Серджо.
– Да членов у нас и так хватает, хоть бы голова пришла, – с прискорбием ответила Изабелла Львовна.
– Мы Вас понимаем. Позвольте нам поспособствовать совершенствованию партийной организации, – сказал Серджо.
– Так значит, желаете влиться в ряды партии? – переспросила Изабелла Львовна.
– Вливаться надо в ряды любителей пива, а партии мы готовы оказывать всестороннюю помощь, – твёрдо заявил Алекс.
– В таком случае у вас сегодня прекрасная возможность познакомиться с местной политической элитой. Сейчас как раз начнётся заседание исполкома, – ответила руководительница. Изабелла Львовна провела их в соседнее помещение, в котором обычно проходили совещания. Как только Серджо и Алекс переступили порог просторного кабинета, они увидели картину, висевшую на стене напротив входной двери между окон. Это был «Пик Коммунизма» – гигант-семитысячник и звезда Памира. Бело-голубую гору, похожую на пирамиду и украшенную висячими ледниками, венчала огромная дымчатая шапка, которая будто защищала от ярких солнечных лучей. Но лучи эти не грели, а леденили, отражаясь от толстой снежной корки. На эту вершину мечтали забраться многие, но большинство желающих расшибались вдребезги об ледяную стену. Так бывает, когда многие лезут вверх, готовые отдать душу за славу и величие. Но горы не наш перевёрнутый нижний мир – они сами решают, кого принять. В этом их бесспорное преимущество.
– Вот оно, четвёртое полотно! Нам надо любым способом достать его, – прошептал Серджо Алексу.
Друзья присели на стулья, стоявшие возле двери, как раз напротив картины. Вскоре в кабинете начали собираться члены политсовета. Когда все расселись по местам, заседание объявили открытым, участники выступили с приветственными речами.
Главный секретарь местного отделения партии, Владлен Демирович, долговязый худощавый мужчина, пришёл в своём любимом оранжевом галстуке. Ему дали первое слово, но из-за врождённого дефекта речи никто не мог разобрать, что он говорит. После краткого вступления главного секретаря все дружно сделали вид, что поняли его, и похлопали.
Слово передали первому заместителю главного секретаря, Вилору Ремарковичу. Он был очень приятным мужчиной с незаурядными ораторскими способностями. Широкая улыбка не сходила с его лица и даже казалась прилепленной к нему. По обыкновению, чтобы подчеркнуть глубокую преданность руководству партии, он зачитал собрание сочинений любимого карагандинского писателя Кондратия Мраморова, несмотря на убедительные просьбы коллег ограничиться хотя бы вторым томом. Когда выступление всё же закончилось, в кабинете раздались самые душевные аплодисменты, которые только можно представить.
Второй заместитель главного секретаря, Изиль Мюндович, был очень вежливым и порядочным… как бы выразиться политкорректно… Короче, жвачным парнокопытным млекопитающим семейства полорогих. Кто учил биологию, а не политологию, тот поймёт. Внешность его тоже соответствовала этому описанию. Изиль Мюндович был известным учёным, имел более ста научных работ по проблемам межэтнических конфликтов, политического менеджмента, партийного строительства. Он не сомневался, что эти работы способствовали установлению мира во всём мире, поэтому высоко ценил свои достижения. А ещё он очень любил орехи. Настолько, что грыз их без остановки даже во время заседания политсовета. Но каждый раз при слове «партия» очередной орех застревал у него в горле в труднопроходимой конвульсии, по лицу стекала скупая мужская слеза, а челюсть едва сдерживалась, чтобы не оглушить рыданиями присутствующих.
Руководитель ЦИК партии, Силен Рудольфович, в отличие от других коллег, был человеком простодушным и прямолинейным. Настолько прямолинейным, что лексические единицы, употребляемые им для связки слов, напрямую доходили до умов обывателей. Когда некоторые из этих умов позволяли себе высказать замечания по поводу нестандартных норм речи, он обращался к Божьей матери и отвечал: «Да когда вы слышали, чтобы я бранился?!»
В углу с гипсовой накладкой на ноге разместилась Марлена Карповна, самый активный член партии. Женщина эта была настолько активной, что конь ускакал, отделавшись лёгким испугом, а изба рухнула, не успев сгореть. Боевую рану она получила во время недавнего шествия, когда упала в канализационный люк вместе с громкоговорителем и транспарантом в руках. Но даже эта досадная случайность не помешала ей присутствовать на очередном партсобрании.
После вступительных слов участники приступили к политическим дискуссиям.
– Товарищи, сегодня партия находится в астральной заднице! – произнёс Силен Рудольфович со свойственной ему прямотой.
– Давайте протянем ей межгалактический трос! – вмешался Серджо, решив поучаствовать в беседе.
– Боюсь, что одним тросом рейтинг поднять будет сложно, – высказался Вилор Ремаркович.
– Для этого есть политологи. Они проведут научное исследование и придут к выводу, что рейтинг партии не отстал от звёздных тарифов ЖКХ, – спокойным голосом ответил Изиль Мюндович.
– Своим исследованием политологи также внесут вклад в развитие лесного хозяйства, которое уйдёт на публикацию научных тезисов, – поддержал его Алекс.
– Но этого недостаточно. Необходимо оказывать реальную помощь людям и быть им полезными, – вмешалась Марлена Карповна.
– Можно предложить избирателям использовать партийные баннеры, чтобы укрываться от космического дождя во время застолья. Будет реальная польза, – предложил Серджо.
– Это сплотит людей под знаменем вселенской застольной идеи, – заметил Владлен Демирович.
– Может, тогда внесёте предложение, как снизить материальные издержки на организацию выборов? – спросила Изабелла Львовна.
– Предлагаю вместо избирательных урн использовать мусорные баки во дворах домов с фотографиями кандидатов и определить победителя по мере заполнения баков.
– Вы – кладезь передовых политических технологий, – похвалила она его.
– Да… Ещё не мешало бы внести коррективы в убранство штабквартиры. Эта картина на стене явно не в тему, – продолжил Серджо, указывая на полотно. – Пик коммунизма прошёл, на дворе XXI век. Настоятельно рекомендую украсить стену портретом нового вождя партии, написанным маслом.
Члены политсовета взглянули друг на друга, и по кабинету прошёл тихий гул.
– Это хорошая идея. Надо заняться этим вопросом, – поддержала его Изабелла Львовна.
– Не волнуйтесь. Мы облегчим вам задачу. У нас как раз есть знакомый, художник-портретист, – заявил Алекс.
Алекс подошёл к картине и начал рассматривать её с видом истинного ценителя.
– Пожалуй, раму можно оставить, она сочетается с цветом партийного флага. Если не возражаете, мы возьмём картину, и наш друг подгонит размер нового полотна под эту раму, – добавил он.
Присутствующие одобрительно кивнули, после чего Серджо и Алекс сняли картину и направились к выходу. В дверях Серджо обернулся, чтобы попрощаться:
– Товарищи члены и не члены, сидите, не вставайте! Партия вас не забудет. Нас она тоже вспомнит.
Серджо и Алекс торопливо вышли и понесли картину в автомобиль. Но и на этот раз произведение неизвестного автора ничем не порадовало. Увы, карты к сокровищам там не оказалось.
– Так и знал, что впустую воздух гоняли! Политология – хренология! – сердито произнёс Серджо.
– А что? Полезная наука. Столько новых слов придумала… Болтай – не хочу, – воодушевил его Алекс.
– Это каких таких слов?
– Казуальная атрибуция, эгалитарный режим, политическая автаркия…
– Ты что курил, Алекс?!
– Да так, на понт беру. Позвездеть не дадут…

Лица бодибилдеров сурово впечатляли.
– Интересно, если им дать в морду, будет смачный шлепок как в индийских фильмах, когда героя мухобойкой бьют, а он надменно ухмыляется, ни разу не качнувшись? – поделился раздумьями Серджо.
– Лучше не рисковать с озвучкой. Судя по этим мордам, они зубами гантели тягают, – ответил Алекс.
– Судя по запаху их комбикорма, гантели можно тягать чем угодно.
– Если верить многочисленным анекдотам, это их «чем угодно» не всегда впечатлят.
Серджо и Алекс стояли в фойе спортивного комплекса, в котором находилась пятая картина «Эльбрус». В этот день здесь проходил чемпионат мира по бодибилдингу, и друзья придумали план одоления очередной горной вершины. Однако при виде массивных культуристов скалолазы впали в комплексы, и признаться в этом не могли ни себе, ни друг другу. Оставалось обмениваться мнениями.
В центре помещения они увидели толпу фанатов, которая окружила девушку спортивной внешности для совместного фото.
– А кто это? – спросил Алекс.
– Если верить надписи на плакате, это Юлиана Самоделова, – ответил Серджо.
– Кто такая Юлиана Самоделова?
– Наверное, какая-то чемпионка.
– Может, и нам с ней щёлкнуться и похвастаться фото в «Инстаграме»?
– Перед кем хвастаться? Наши друзья её тоже не знают.
– А мы подпишем, что это Юлиана Самоделова, и всем будет стыдно признаться, что они не знают, кто это. Так родится новая звезда, - сказал Алекс.
Они встали в очередь и сделали несколько снимков рядом с жгучей брюнеткой. Затем герои заметили полную девушку с длинными волосами, стоявшую возле входа в зрительский зал. Её звали Нина, она руководила организацией мероприятия. Её нестандартная внешность сильно резонировала с точёными телами опекаемых ею атлетов. Широкоформатная фигура в сочетании с низким голосом и простонародным говором делали её похожей на Фросю Бурлакову. Но ей не закрадывалось в голову подобное сравнение, поскольку себя она считала очень изысканной штучкой, тщательно продумывающей все детали образа перед каждым выходом в свет. Хотя этот образ не оказывал сильного впечатления на противоположный пол, всё же надежды на счастливое будущее оставались в её душе.
Серджо и Алекс подошли к ней и представились.
– Добрый день! Мы – костюмеры вашего шоу. Доставили партию фирменных трусов от спонсора, – сказал Серджо.
– Мы заждались. Торопитесь! Чемпионат вот-вот начнётся, а спортсменам не в чем выходить на сцену! – заволновалась девушка.
– Зачем переживать? – успокоил её Серджо. – Даже если они выйдут ни в чём, это не огорчит зал.
Девушка засмеялась густым низким голосом и соблазнительно взглянула на Серджо:
– Это был бы новый тренд в спортивной моде. Может, поделитесь своими идеями на вечеринке в честь победителей чемпионата?
– Благодарю, но боюсь не устоять перед вечерним столом. А жирное на ночь вредно, – вымолвил Серджо, осторожно отодвигаясь в сторону.
После этого герои пошли вместе с нарядами в гримёрную комнату.
– Хорошо я придумал сплавить трусы, которые моя тётя с Пятигорска возит, – сказал Алекс.
– Того гляди, и на X5 заработаем, – ответил Серджо.
Серджо и Алекс зашли в просторную гримёрку, по которой расхаживали накаченные спортсмены, готовившиеся к выходу. Друзья внимательно огляделись и увидели на стене заветную картину, за которой они пришли. Она была написана в голубых пастельных тонах, как будто синий иней окутал рельеф горного великана, плавно сливаясь с таким же сине-голубым небом. Пять тысяч метров над уровнем моря – и ты герой. Именно здесь Прометей был наказан за наглость и богохульство, а Пушкин посвятил скале свои знаменитые слова: «Эльбрус двуглавый величавый, средь гор Кавказа исполин». Теперь он словно затерялся среди таких же исполинов с каменными телами и лицами. Но вряд ли эти слова Александра Сергеевича им о чём-то говорили, да и сам Эльбрус у них не вызывал никаких ассоциаций.
– Наша цель на обозрении, – сказал Серджо.
– Сначала раздадим наряды, потом отправимся в зал, а когда шоу будет в разгаре, вернёмся сюда и унесём картину, – поделился планом Алекс.
Серджо оглядел спортсменов и снова обратился к другу:
– Какое-то странное ощущение, когда двое скалолазов тусуются с полуголыми культуристами, да ещё в непроветриваемом помещении.
– Это обмен спортивным опытом. Вот возьмёмся тоже за штангу, и переквалифицируемся, – ответил Алекс.
– Ты думаешь, кто-то из них штангу видел?
– Так узнай у них.
– Пацаны, штангу случайно не видели? – обратился Серджо к бодибилдерам.
Пацаны обернулись в его сторону и окружили его.
– Какую штангу? – спросил один из них.
– Которая с грифом и блинами, – сказал Серджо.
– Какими блинами? – спросил другой.
– Не грузитесь. Вот ваши трико: Big Sam в крапинку и Monsta со стразиками, - ответил Серджо.
После того, как Серджо и Алекс раздали нижнее бельё, они отправились в зал, где уже собирались зрители. Друзья уселись в кресла по соседству с двумя симпатичными девушками, которые оживлённо спорили.
– Что мне сказать мужу? – спросила одна.
– Скажи, что мы пошли в театр, – успокоила её другая.
«Да… – подумал Серджо. – Если жена сказала, что идёт в театр, нельзя исключать возможность, что она находится в более интересном месте». Девушки продолжали разговор:
– А если он придёт домой и скажет: «Почему борщ не сорок градусов?»
– Забудь хотя бы сегодня про градусник, – ответила ей подруга, доставая фотоаппарат.
– Опять ты со своими фотоманьякальными наклонностями!
– Приехать на чемпионат по бодибилдингу и не устроить попосессию?! – возмутилась её собеседница.
Серджо не устоял и вмешался в разговор.
– Даже Нил Армстронг, слетав на какую-то Луну, сделал пять фото. А на таком мероприятии грех не сфотографироваться во всех возможных ракурсах. Позвольте мне Вам помочь.
Девушка обернулась к нему и улыбнулась:
– Вы сильно выручили бы меня, – сказала она.
Они подошли вместе к сцене, где в это время продолжались приготовления, и Серджо одарил молодую особу множеством ценных кадров, за что получил неподдельную благодарность. Наконец, зрители собрались, и на сцену вышел ведущий, сел за стол и объявил соревнования открытыми. После представления судейской коллегии и официальных спонсоров чемпионата он пригласил первых участников.
– Мясная лавка объявляется открытой, – пробормотал Серджо.
На сцене в ряд выстроились атлеты со сверкающими от масла телами Аполлона. Ведущий по очереди объявлял имена участников, которые вышагивали вперёд и приветствовали публику. После этого начались отдельные выходы спортсменов. Во время минутного выступления участники становились в разные позы и демонстрировали бицепсы, трицепсы, дельты, крылья и прочую лабуду. Антураж добавляла эффектная музыка, без которой шоу было бы блеклым.
– Ты бы хотел так выступать? – с задором спросил Алекс.
– Если я выйду в таком виде на сцену, все подумают, что я – сын прокурора, – ответил Серджо.
В ходе представления внимание привлёк один из бодибилдеров, который пожелал переодеться для второго выхода. На нём было так много одежды, что он решил сменить цвет трусов с красного на синий. Публика оценила его трепетное отношение к своему внешнему виду и разразилась аплодисментами при виде нового наряда.
– Сейчас самое время. Идём обратно в гримёрку! – сказал Серджо.
Друзья встали со своих мест и направились в гримёрную. В комнате была непрерывная ходьба. Участники то заходили, чтобы переодеться, то снова отправлялись в зал. Незаметно вынести картину не получилось бы. Но вдруг Серджо обратил внимание на какую-то дверь справа от картины. Она была чуть приоткрыта, и он решил заглянуть в неё. Оказалось, что это небольшое подсобное помещение для инвентаря.
– Я придумал, – сказал он. – Быстро снимем её и пронесём в эту комнату. Там и проверим.
– А снимать будем на глазах у изумлённых спортсменов? – спросил Алекс.
– Во-первых, их сейчас меньше, во-вторых, никому до нас нет дела. Воспользуемся суматохой, – ответил Серджо.
Друзья огляделись по сторонам, подошли к стене, быстро сняли картину и поставили на пол, как ни в чём не бывало. Потом постояли возле неё пару секунд, снова огляделись, приподняли и быстро пронесли в подсобное помещение. Пока Серджо придерживал дверь изнутри, Алекс достал нож и расправился с очередным полотном. И снова ничего.
– Здесь нет никакой карты, – произнёс он.
– Ты уверен? – спросил Серджо.
– Да, уверен! – раздражённо ответил Алекс.
Герои вышли из подсобки и с печальным видом направились к выходу.
– Я с горя готов напиться креатина, – подавленным голосом выговорил Серджо.
– А я – наглотаться глютамина, – добавил Алекс.
– Ты хотя бы отложил для нас пару трусов из коллекции? – спросил Серджо.
– Две золотистые пары на память. Прихватим их с собой, когда разбогатеем и полетим на Лазурный берег.

Если верить психологам, в день женщина произносит двадцать три тысячи слов. Этой отметки вполне достаточно, чтобы каждый день писать научные работы и художественные произведения. К сожалению, не все милые дамы способны раскрыть свои таланты, оттого они несчастны. К числу таких женщин относилась Маргарита Николаевна.
Её неутомимая энергия была причиной многих злоключений, в том числе несложившихся отношений с супругом, который оставил её, не выдержав горловых вибраций жены. Она была очень эффектной блондинкой и, несмотря на далеко не юный возраст, сохранила внешнюю привлекательность. Жила Маргарита Николаевна на загородной даче, куда наши герои отправились на очередное задание, чтобы найти шестую картину «Эль-Капитан».
На этот раз у Серджо и Алекса не было конкретного плана, каким образом раздобыть произведение. Они решили действовать по ходу пьесы и припарковались через дорогу, чтобы наблюдать за домом. Возле калитки стоял микроавтобус, из которого двое мужчин вытаскивали новую дверь, чтобы занести её во двор. По доносившимся звукам герои поняли, что в доме идут ремонтные работы.
– Похоже, хозяева затеяли ремонт. Может, нам представиться мастерами по ремонту и предложить свои услуги? Заодно осмотрим дом и узнаем, есть ли там картина, – предложил Серджо.
– А если они не будут нуждаться в наших услугах и дадут отворот прямо на пороге? – спросил Алекс.
– Положись на меня. Мы будем полезны.
Серджо достал рулетку, которая хранилась у Алекса в бардачке, и друзья зашли в милый дворик, украшенный клумбами, кустами и деревьями. Посреди двора стоял небольшой одноэтажный загородный коттедж с террасой. Двое мастеров демонтировали старую входную дверь, чтобы установить новую. Хозяйка, тем временем, сидела на террасе и без умолку болтала по телефону с подругой:
– Ты не знаешь, как вывести жирное пятно с дивана? Подай на развод, как я… Дорогая, я тебя умоляю! В нашем прелестном возрасте нам уже всё можно! Тебе нужны положительные эмоции. Сходи к своему попомялу на массаж…
Подслушав краем уха телефонные переговоры, Серджо прошептал Алексу:
– Неумелое обращение с женщиной чревато либо женитьбой, либо разводом.
Заметив гостей, Маргарита Николаевна прервала беседу со своей приятельницей и пообещала ей перезвонить.
– Добрый день! – сказал Серджо.
– Чем могу помочь? – спросила хозяйка, разглядывая молодых людей.
– Мы – мастера по установке натяжных потолков. Приехали на обмер.
– Но я не вызывала мастеров по установке потолка.
– Странно. На фирме нам дали именно этот адрес.
– Боюсь, что они ошиблись адресом, – сказала женщина.
– Какая жалость. А мы хотели предложить Вам потолки, изготовленные по новым технологиям. Благодаря современному оборудованию теперь на потолок можно нанести портрет, например, бывшего мужа в виде доски для мишени и кидать в него специальные дротики, которые не портят полотно.
Женщина удивилась и начала расспрашивать молодых людей про их услуги.
– Как интересно! Это очень смелая разработка. Подруги, наверняка, захотят такие же. Я выложу их в «Инстаграме» и получу кучу лайков! А сколько будут стоить такие потолки?
– Чтобы озвучить точную сумму, нам нужно обмерить ваши комнаты. Если Вы решите заказать потолки сегодня, специально для такой красивой женщины наша фирма сделает скидку 15 процентов.
Маргарита Николаевна не смогла устоять перед обаянием Серджо и пригласила их в коттедж. Они прошли мимо установщиков дверей, и оказались в небольшом уютно обставленном домике, состоявшем из парадной, гостиной, кухни и двух спален. Алекс достал рулетку, попросил небольшой стульчик, чтобы встать, и начал обмерять потолок.
Всё время, что Серджо и Алекс вели расчёты, рот у Маргариты Николаевны ни разу не закрывался, даже на технический перерыв. Она успела поведать им о своём неудачном замужестве, порочном и неблагодарном бывшем муже, взглядах на кино, искусство и моду, а также об увлечениях своих подруг, с которыми собиралась устроить барбекю в ближайшие выходные.
– Скорость извлечения звуков из этой женщины похожа на свинцовый град, – заметил Серджо.
– Наверное, она – самурай восьмидесятого уровня, – ответил Алекс.
– Да… забыл добавить, – сказал Серджо, обращаясь к хозяйке. – Перед установкой необходимо освободить стены от ценных картин. Иначе горячий поток воздуха, которым вытягивают потолок, может повредить их.
– Но у меня в доме только одна картина. Мой бывший муж приобрёл её на каком-то аукционе несколько лет назад, – ответила Маргарита Николаевна.
Серджо и Алекс почувствовали, что вышли на нужный след. Женщина провела их в спальню для очередного обмера, и там герои увидели предпоследний шанс на победу. Над кроватью висела шестая картина. Эль-Капитан невозможно было не узнать. Этот каменный зверь был сплошной вертикальной стенкой, которую будто специально выпиливали и шлифовали. На картине он возвышался над зелёными деревьями посреди ясной погоды. Но бывалые скалолазы знали, что уменьшительно-ласкательные имена, которыми одаривали эту вершину, не внушали доверие. Капитанская лодка наших героев беспокойно закачалась на волнах как сердце влюблённой женщины при виде отважного корсара.
Алекс обмерил спальню, занёс данные в блокнот, после чего хозяйка и двое гостей вернулись обратно на террасу. Серджо и Алекс присели за столик и сказали, что им надо заняться расчётами. Женщина любезно предложила чай, от которого те не отказались, и удалилась на кухню.
– Как нам вынести незаметно картину? – озадаченно спросил Алекс.
– Для этого одному из нас надо серьёзно отвлечь хозяйку, чтобы другой занялся картиной, – ответил Серджо.
Тут Серджо увидел старую демонтированную дверь, которая стояла возле стены, и небольшой бассейн на заднем дворе. Его озарила блестящая идея:
– Алекс, ты знаешь, сколько слёз я нарыдал за двадцать лет, не понимая, почему эта корова с «Титаника» не могла по-братски подвинуться на двери? Отвечаю, на такой двери можно вдвоём доплыть до берегов Америки уже с детьми.
– Причём здесь «Титаник»?! Мы о картине говорим! – возмутился Алекс.
– Притом, что «Титаник» поможет мне отвлечь её, а ты отправишься в спальню через задний ход, чтобы тебя не увидели установщики дверей, и проверишь, есть ли под полотном карта. – Ты предлагаешь прямо здесь вырезать полотно? Хозяйка ведь догадается!
– У нас нет другого выхода. Она видит нас в первый и, надеюсь, в последний раз, – отрезал Серджо.
Когда Маргарита Николаевна вернулась с подносом, он обратился к ней:
– Скажите, Вы никогда не мечтали переписать сценарий любимого фильма и спасти утопающего?
– О чём это Вы? – удивлённо спросила Маргарита Николаевна.
– Я о бедном Джеке с «Титаника», который ушёл под воду.
– Но это невозможно. Они не поместились бы вдвоём на двери, – возразила женщина.
– Бабы не могут без драмы. Давайте поспорим. Если эта дверь выдержит нас обоих, Вы получите дополнительную скидку на установку потолков. Но если мне суждено утонуть, тогда я женюсь на Вас.
– Однако, вы – озорник, – ответила Маргарита Николаевна, соблазнительно глядя на него.
Предложение звучало заманчиво, и она согласилась протестировать дверь в бассейне. На глазах у удивлённых установщиков дверей, Серджо и Алекс подняли материал для исследования, дотащили его до бассейна и спустили на воду. После чего Серджо и Маргарита Николаевна прямо в одежде зашли туда и принялись с обеих сторон одолевать спасательную дверь. Бедному Серджо было тяжко. С его исполинским ростом ему пришлось сложиться три раза, чтобы не обидеть даму сердца и самому выжить посреди Атлантики. Дверное полотно долго качалось в поиске равновесия, но в конечном итоге мужское и женское начала пришли к согласию, и Серджо с искренней радостью воскликнул:
– Да! Я знал! Я всегда знал, что это возможно! Джек не утонул!
– Я плыву! Джек, я плыву! – с восторгом произнесла Маргарита Николавена.
– Теперь убедились? Вы получили дополнительную скидку в благодарность за спасённую любовь, – сказал Серджо.
– Мне будет, о чём рассказать подругам! Это обязательно надо выложить в «Инстаграме»! – вскрикнула хозяйка.
Пока друг плескался в бассейне, Алекс отправился в спальню через заднюю дверь на кухне. Ему не очень нравилось то, чем ему приходится заниматься в чужом доме. Пот стекал по лицу от волнения. Он в спешке снял картину со стены, достал нож и аккуратно вырезал полотно. Но неудача… И на этот раз там не оказалось ничего. Алекс был очень расстроен. Ему не хотелось, чтобы хозяйка догадалась о том, что он сделал с полотном. Тут он вспомнил, что прихватил с собой в кармане упаковку жевательной резинки. Он достал её, разжевал несколько подушек и приклеил полотно обратно к раме, после чего повесил картину обратно и торопливо выбежал из спальни.
Когда Алекс вернулся обратно на террасу, Серджо и Маргарита Николаевна уже вытаскивали вместе дверь из бассейна.
– Какие успехи? – спросил Алекс.
– Благо, мои расчёты оказались верными, и я разрешил это внутреннее противоречие. А ты чем порадуешь?
– Ничеееем!
– Мы снова пролетели?
– Точнее проплыли…

– Серджо, меня качает как маятник. Почему я не могу остановиться? – отчаянно выговорила Катя, вися на страховочном тросе после срыва.
– Потому что ты не хочешь.
– Хочу.
– Тогда упри ноги об стенку.
Девушка собралась с мыслями, дотянулась ногой до стенки и остановилась.
– Лезь дальше! – выкрикнул Серджо.
Катя нашла точку опоры для ноги, взялась за зацепку над головой и сделала над собой усилие, чтобы подтянуть корпус тела, но снова неудача. Очередной срыв.
– Спускай. Я уже не могу. Наверное, переработала, – сказала она.
Серджо недовольно посмотрел на неё и начал опускать верёвку. Когда девушка отцепилась, они вдвоём присели на толстый мат, чтобы отдохнуть.
– Из-за чего происходят срывы? – задумчиво спросила Катя.
– Из-за слабой физической подготовки, – ответил инструктор.
– Я не про такие срывы. Я про другие срывы, – сказала Катя.
– Оооо… Ты в философию решила удариться? Может, тебя к психоаналитику отправить?
– Никогда не понимала эту профессию. Кто такой психоаналитик? Это самый богатый, самый красивый, самый умный и самый счастливый человек на планете, чтобы учить всех жить?
– Самый счастливый человек – это анестезиолог. У него всегда припрятано что-то, что отключит нервы. Наверное, поэтому ты выбрала эту профессию, - улыбнулся Серджо.
– Не съезжай с темы. Так из-за чего происходят срывы?
– Срывы происходят из-за усталости, когда всё задалбывает. Или когда не рассчитал сил.
– Самонадеянность, получается, - заключила Катя.
– Возможно. А если совсем по-умному и по-научному, срывы на трассах происходят из-за накопления молочной кислоты в мышечных тканях, которые приводят к переутомлению.
– Серджо, ты освоил научные термины?
– Ну, не вечно же темнотой быть.
– Так и до свадьбы недалеко, – сказала Катя.
– Если только ты за меня выйдешь, – ответил Серджо, взглянув на девушку.
Предложение прозвучало в шутливой форме, но, как говорится, в каждой шутке…
– Я подумаю над этой темой, когда вы с Алексом вернётесь из Италии. Слышала, вы в Венецию собрались на отдых.
– Решили на карнавал посмотреть. На безрыбье и Венеция – Рио-де-Жанейро.
– В Венеции мне за тебя спокойнее будет. Там хоть бабы одетые.
– Катрин, никакая баба с тобой не сравнится. Можешь не переживать.
– Так уж и быть. Поверю тебе на этот раз, – сказала девушка, после чего встала и направилась в тренажёрный зал.
Пока Серджо лежал на мате, в зал стремительной походкой вошёл Алекс и подсел к другу.
– Нам уже выслали электронные билеты на самолёт, – сказал Алекс приподнятым голосом.
– Что-то меня трухать начинает. Ты уверен, что эта затея принесёт плоды?
– Серджо, кажется, это была твоя, а не моя затея! Раз полез – бери топ!
– Ты думаешь, мы обнаружим эту картину в музее? А если и да, как мы её получим?
– Найдём способ. Заодно погуляем на венецианском карнавале. Когда бы мы ещё нашли повод смотаться в Италию?
Всё это время Филарет внимательно наблюдал за ними из-за угла, лёжа на любимом пуфике, который ему недавно купили. Внезапно он вскочил и подбежал к ребятам и улёгся Серджо на живот и завертел хвостом.
– А Филя? На целых две недели его оставлять?
– Девочки о нём позаботятся. Он ведь давно стал местным сердцеедом.

У Серджо и Алекса, конечно, не было денег на поездку в Италию, но автор рассказа спонсировал их своей богатой фантазией, чтобы уложить в бюджетный трип по Родине Да Винчи и Тициана. И пока весь мир обсуждал новые санкции против России, модный наряд Кейт Миддлтон и розовые легинсы, в которых шестидесятилетняя Мадонна вышла на красную дорожку, наши герои решили отдохнуть от космической пыли и отправились на поиски седьмой картины – «Монблан».
Приземлившись в аэропорту Римини, Серджо и Алекс прошли контроль и отправились в зону получения багажа. Но, к сожалению, гостям не повезло. Из-за накладок рейсов багаж сильно задерживали. Больше двух сотен туристов столпились возле ленты и долго стояли. Так прошли полчаса, час, полтора… Люди нервно наблюдали за табло и дёргались, когда на ленте появлялась очередная партия чемоданов. Но каждый раз – мимо: сначала туристы из Манчестера подбежали ловить сумки, потом приезжие из Дублина забрали ценный груз. Прошло почти два часа, люди сильно устали, из толпы доносились возмущённые голоса. И тут…
– Наши! – вскрикнул кто-то.
Действительно, НАШ багаж невозможно перепутать с другим: на ленту вылезли чемоданы и сумки, все до одного перемотанные плёнкой. «Российский народ очень бережливый», – подумал Серджо.
Серджо впервые оказался на Родине своих дальних предков. От устоявшегося образа типичного итальянца его отличал, пожалуй, только внушительный рост. Друзья вышли из здания аэропорта и подошли к одной из жёлтых машин такси, которые стояли на специально отведённой стоянке. Алекс увлекался изучением иностранных языков и перед поездкой немного подучил итальянский. Он поздоровался с водителем на итальянском и показал адрес гостиницы на бумаге. Машина тронулась и понесла новоиспечённых гостей по автомагистрали мимо идеально рассаженных вдоль трассы деревьев, современных салонов и зданий. Рафинированная европейская культура существенно отличалась от дикой неуложенной красоты российской глубинки.
– Я где-то вычитал, что если пассажир в Италии попал в ДТП, он получает страховку сто тысяч евро, – сказал Серджо.
– Ты решил вернуться в Россию миллионером и в гипсе? – пошутил Алекс.
– За сто тысяч евро я согласен поковылять пару месяцев на костылях.
– Боюсь, что сейчас это не самая уместная идея.
Такси подъехало к отелю и высадило гостей. Серджо и Алекс взяли недорогую гостиницу, в которой часто останавливались российские туристы. На стойке администратора их встретила приветливая молодая итальянка, которая немного понимала по-русски. Пока она оформляла документы, по лестнице спустилась молодая пара и присела на диваны, стоявшие в фойе. Серджо услышал русскую речь. Женщина возмущалась по поводу сервиса в отеле:
– Вот уже второй день не могут поменять бельё в номере! И еда такая однообразная!
Серджо обратился к Алексу:
– Всегда удивлялся урюпинцам, которые приехали в «две звезды» млеть от Европы. Можно подумать, дома им горничная бельё каждый день меняет, дворецкий завтрак в постель носит, и разъезжают они на приоре своего садовника, пока майбах в ремонте.
– Они себя так видят, – улыбнулся Алекс.
Серджо и Алекс решили задержаться в Римини на один день, чтобы осмотреть окрестности. После заселения в гостиницу друзья первым делом отправились на местный пляж. Погода зимой была довольно тёплой, и ходить можно было без шапки. К удивлению товарищей, гуляющих на пляже было немало: жители города, выгуливавшие собак, бегуны, туристы. Свежий ветер с моря не пугал приезжих, несмотря на далеко не пляжный сезон все желали полюбоваться Адриатикой. Рядом с пляжем было видно знаменитое колесо обозрения, которое работало круглый год.
– Теперь я понимаю, почему в Древнем Риме это море называли «лужей», – сказал Серджо, посмотрев на мутную и не очень приятную воду.
– Я вижу, ты просветился перед поездкой. В такую погоду всё равно купаться не придётся, – ответил Алекс.
Возле колеса обозрения от моря отходил канал, заполненный яхтами и катерами. Друзья достали карту, которую прихватили в гостинице, чтобы осмотреть историческую часть города. Они пошли вдоль канала и наткнулись на руины древнего города. Точнее это была полуразрушенная стена с аркой, вросшей в землю.
– Если взорвать какую-нибудь халабуду в городе Мухасранске, окропить святой водой и сказать, что это руины древнего храма, от туристов отбоя не будет, – поделился мыслями Серджо, глядя на старую кирпичную стену.
– Неплохой способ быстрого заработка с минимальными вложениями, – ответил Алекс.
Молодые люди продолжили путь и дошли до одной из главных достопримечательностей города – красивого пятиарочного моста, облицованного мрамором. Несмотря на то, что он был довольно древним, по нему ездили автомобили.
– Если верить путеводителю, этот мост – ровесник Христа, – сказал Алекс.
– Надо наших автодорожников сюда на стажировку присылать, – предложил Серджо.
Путники миновали мост и прошли дальше через величественную древнюю арку, перед которой фотографировались туристы. Они осмотрели красивые площади итальянского городка, выложенные плиткой, вдоль которых выстроились малоэтажные дома с однотипными фасадами. На одной из них герои заметили памятник Юлию Цезарю.
– Я тут анекдот один вспомнил, – начал Серджо. – Вот были Юлий Цезарь и Римская Империя, и были евреи. Империи нет, а евреи остались. Были Наполеон и Французская Империя, и были евреи. Империи нет, а евреи остались. Были Сталин и Советский Союз и были евреи, Союза нет, а евреи остались.
– А были ли евреи? – докончил мысль Алекс.
– Я об этом тоже иногда думаю, – задумчиво произнёс Серджо.
Друзья прошли мимо самого знаменитого трёхъярусного фонтана, который не работал зимой, полюбовались на церкви, дворцы и виллы и закончили трип в парке, названном в честь Федерико Феллини, который когда-то жил в этом городе.
Римини производил впечатление типичного провинциального городка, где от итальянского ничего не осталось. Даже в период сезонного затишья, отовсюду доносилась украинская, китайская, пакистанская речь. Но здесь находилась удобная отправная точка для дальнейшего путешествия, которое наши герои собирались продолжить на следующий день.
Теперь их ждала Венеция – город влюблённых пар и живописных мостов, в котором в прохладные февральские дни проходил традиционный венецианский карнавал. Именно там искатели приключений планировали обнаружить седьмую картину, ради которой приехали в Италию. Согласно архивным данным, она находилась во дворце-музее Пезаро Папафава, где ежегодно проходил бал в честь карнавала.
К обеду Серджо и Алекс выехали из гостиницы в Римини, добрались на такси до железнодорожной станции и на скоростном поезде отправились в Венецию. Через три часа друзья прибыли на вокзал Санта Лючия, который находился в живописном венецианском районе Каннареджо, прямо на берегу Гранд-Канала. Здесь не было традиционных запахов железной дороги, пахло водой и тиной, несмотря на зимнюю погоду.
В здании современного вокзала всё было создано для удобства миллионов туристов, ежегодно посещавших Италию. Снаружи оно было похоже на один из венецианских дворцов с беломраморным фасадом, украшенным колоннами, и статуями в арочных нишах. При выходе герои увидели красивую церковь с круглым куполом, увенчанным статуей Иисуса. Тут же открывался вид на самый крупный в городе речной канал, усыпанный пассажирскими судами.
Серджо и Алекс планировали провести в Венеции несколько дней, поэтому приобрели на причале трёхдневные билеты на вапоретто – речной трамвай – который был самым удобным и доступным способом перемещения. Герои дождались первый маршрут, идущий со всеми остановками, впихнулись в длинную очередь на причале и вместе с людьми забились в корабль. Как селёдки в бочке они понеслись по водной ряби мимо средневековых дворцов и церквей, большинство из которых ни разу не перестраивались и сохранили свой первозданный вид. Зимой город был укрыт белыми туманами, а на горизонте небо словно сливалось с водой, образуя красивый пейзаж, достойный кисти великих итальянских художников.
Друзья решили остановиться в Кастелло – восточной части города – где они забронировали недорогую гостиницу вдали от толп туристов, предпочитавших центральный и более шумный район Сан-Марко. Примерно через сорок минут они доплыли до нужного причала и ступили на землю, чтобы дальше продолжить прогулку пешком вместе с чемоданами и рюкзаками. Чтобы вылиться из мутного потока людей, Серджо и Алекс прошли мимо моста и какой-то церкви и нырнули в соседние кварталы. Однако найти отель оказалось непросто. Алекс развернул карту в мобильном приложении, но она мало чем помогла. Адреса в городе включали в себя только название района и номера домов.
– В этой Венеции чёрт ногу сломит. Тут сквозная нумерация без логической последовательности, – с досадой произнёс Алекс, покопошившись в телефоне.
– Это значительно повысит самооценку моей страны! – с гордостью произнёс Серджо.
Друзья долго скитались, тщетно пытаясь отыскать гостиницу. Они свернули в узкую щель между домами и оказались в тупике. Судьба завела их в маленький дворик с колодцем и трехэтажным ветхим зданием с осыпавшейся розовой штукатуркой и деревянными зелёными ставнями на окнах и дверях. Архитектура здесь напоминала деревенскую идиллию, не похожую на то, что они видели на людном вокзале. Мелкие каменные плиты то и дело прыгали и придавали дворику неухоженный вид. Здесь было настолько спокойно, что путники решили отдохнуть и присели на чемоданы. Именно в таком районе можно было почувствовать настоящую Венецию – умирающую, но ещё живую, медленно уходящую под воду.
– Я, конечно, понимаю, что заблудиться в Венеции – дело чудесное и даже обязательное, но целый час бродить по улицам с котомкой на плечах – удовольствие сомнительное, – сказал Серджо.
– Да погоди! Сейчас найдём, – ответил Алекс.
Он снова настроил карту и через пару минут порадовал друга приятной новостью:
– Серджо, ты не поверишь. Но, кажется, мы случайно оказались именно там, где надо. Это и есть отель Палаццо Пизалетти.
– На Палаццо не похоже, но Пизалетти – вполне реально.
– Не причитай, Серджо. Вечно ты жалуешься. Найти номер в нескольких километрах от центра в дни карнавала, да ещё за такие деньги – небывалое везение, – возразил Алекс.
Гости зашли в дверь и оказались в довольно тесном фойе со стойкой администратора в левом углу, где поприветствовал высокий худощавый сеньор в очках, который после оформления проводил их по узкой лестнице в комнату на втором этаже.
Убранство маленькой комнаты было более чем скромным: белые стены, две отдельные кровати, маленькие окна с выходом на крышу и видом на угловое соседнее здание, соединявшее узкий проулок и речной канал. Было уже темно, и друзья решили отложить экскурсию по окрестностям на утро. После скудного ужина, который им предложили, они легли спать.
До карнавального бала оставался день. Серджо и Алекс решили посвятить его прогулке по окрестностям города и осмотру главных достопримечательностей. После скромного завтрака они сразу вышли из гостиницы и начали спускаться вниз по одной из узеньких улочек, которая вывела их на набережную.
Возле причала, как и следовало ожидать, уже собралась длинная очередь. Герои дождались вапоретто и вместе с толпой погрузились в туристический ад. Судно понеслось по Гранд-Каналу в район Сан-Марко, где были расположены главные жемчужины города. Серджо и Алекс вышли в районе Славянской набережной и решили начать прогулку по самой длинной пешеходной зоне в мире с Дворца Дожей, который расположился неподалёку.
Огромное светло-розовое здание, увенчанное окнами в готическом стиле, держалось на кружевных балконах второго этажа и ажурных арках первого этажа. Дворец был соединён с площадью Сан-Марко, на которой собралось огромное количество людей, сливавшихся в карнавальной лихорадке.
Друзья полюбовались на знаменитую колокольню Сан-Марко из красного кирпича, прошли мимо двух колонн, одна из которых была украшена статуей крылатого льва, а другая – изваянием святого Теодора. Алекс устроил небольшой экскурс в историю:
– Ты знаешь, что раньше тут вешали узников? Идти между этими двумя колоннами считается плохой приметой. А этот дворец был когда-то тюрьмой.
– У этих продвинутых европейцев, что не площадь, то место казни, что не дворец или крепость, то бывшая тюрьма, – ответил Серджо.
Сама площадь производила впечатление спичечного коробка, окружённого с трёх сторон средневековыми зданиями. В центре красовался Собор Сан-Марко, сотканный из восточного мрамора, романских и греческих барельефов и готических элементов. Он соединял дух Востока и Запада в одном архитектурном шедевре.
В дни карнавала Венеция демонстрировала своё парадное великолепие, пуская пыль в глаза наивным туристам. На Сан-Марко собрались персонажи всех времён и народов: богатые купцы и вельможи, знатные дамы и сеньоры, шуты и маски смерти. Наряды соревновались в невообразимости и абсурдности. Сложно было выделить кого-то. Ряженых участников карнавала разбавляли владельцы счетов в швейцарских банках, ходившие наравне с простыми обывателями, и назойливые китайцы, от которых ни в одном уголке мира не было спасения.
– Оказывается, этот маскарад в средние века придумали, чтобы богатые могли свободно гулять. Знатный вельможа мог замутить с какой-нибудь крестьянкой, и никто не узнал бы его под маской. А после карнавала резко возрастала рождаемость, – рассказывал Алекс, пробираясь сквозь толпу.
– Короче, я понял: они прятали лица, чтобы показать кое-что другое, – сделал выводы Серджо.
– Многим людям надо прятать лица, чтобы показать истинные лица, – продолжил рассуждения Алекс.
Пройдя через площадь, герои продолжили путь к мосту Риальто. Пока они шли мимо старинных дворцов, Серджо делился впечатлениями о Венеции:
– Конечно, всё это романтично, но что-то бутафорское есть в этом городе. Как-то не по кайфу жить в многовековом здании, которое держится на сваях из полугнилой российской древесины, и вот-вот уйдёт под воду.
– Российская древесина не гниёт, а жить нам здесь недолго. Зато миллионершу, соседствующую с портовым грузчиком, ты больше нигде не увидишь, – ответил Алекс.
– Насчёт миллионерши не знаю, а вот вид вездесущей китайской орды меня немного пугает, – сказал Серджо, уклоняясь от группы китайских туристов, которая неожиданно налетела на них. Серджо и Алекс отряхнулись от них и заметили, что уже оказались возле моста Риальто.
Облепленный туристами белокаменный одноарочный мост был украшен оригинальными барельефами и распрокинул рукава по берегам Гранд Канала. Под мостом неслись мелкие суда и гондолы с туристами и карнавальными героями. Мост невольно притягивал глаза всех прохожих, обделяя вниманием соседние здания, которые обиженно смотрели на счастливого соперника.
– Каждый мостик обглодают, лишь бы денег сделать, – сказал Серджо.
– Говорят, архитектор этого моста продал душу дьяволу, чтобы его построить, – объяснил Алекс.
– Целую душу за какой-то мостик?! – удивился Серджо.
Серджо и Алекс отошли на несколько кварталов от набережной вглубь города, чтобы найти более тихие места для прогулки. По пути им встретилась сувенирная лавка, в которую они зашли, чтобы выбрать подарки. Итальянец, торговавший в лавке, дружелюбно улыбнулся и обратился к туристам:
– Salve, ragazzi! [Здравствуйте, молодые люди!]
– Salve! [Здравствуйте!] – ответил Алекс.
Хозяин наблюдал за гостями несколько минут, потом продолжил расспрашивать молодых людей:
– Di dove siete?[Откуда вы?]
– Russia.[Из России]
– Oh! Russia![О! Россия!]
Мужчина посмотрел на Серджо и спросил:
– Come stai in Russia? [Как дела в России?]
Серджо улыбнулся и, не отводя взгляд от продавца, прошептал Алексу:
– Что он сказал?
– Он спрашивает: «Как дела в России?», – подсказал ему Алекс.
– Аааа! Как дела?! Морозы! – ответил Серджо продавцу.
Мужчина удивлённо посмотрел на него и переспросил:
– Che? Morosi?
– Si, si! Морозы, морозы! – увлёкся разговором Серджо и показал десять пальцев, чтобы объяснить, какая температура в России. Но у продавца ещё больше округлились глаза, он занемел и встал как вкопанный. Серджо не понимал, что на него произвело такое сильное впечатление, а Алекс, глядя на эту картину, залился ржанием словно полковая лошадь.
– Не пойму, что смешного! – выпалил Серджо.
– Возможно, ты расстроишься. “Moroso” в переводе с итальянского означает «любовник», а “morosi”, соответственно, «любовники». Ты только что признался, что у тебя десять любовников в России, – объяснил ему Алекс.
– Похоже, нам лучше выбрать сувениры в другом месте, – растерянно ответил Серджо.
– Не переживай. Европейское общество толерантно в этом плане, – успокоил его Алекс.
– Да пошёл ты!
После того, как шопинг не задался, Серджо и Алекс плюхнулись в первое попавшееся кафе, где насладились всеми пунктами гастрономической программы: пастой, пиццей, миндальными пирожными и ароматным кофе, после чего, утомлённые, вернулись обратно в гостиницу.

На третий день пребывания в Венеции Серджо и Алекс собрались на Бал гондольеров или Второй Бал Дожа, как его называют, который проходил во дворце Пезаро Папафава, где под полотном седьмой картины, они надеялись получить последний шанс отыскать яйцо Фаберже.
– Мне всё-таки кажется, что костюмы Чиполлино и Сеньора Помидора с корпоратива на скалодроме не самый удачный вариант для венецианского бала. Может, стоило взять наряды напрокат?
– возмущался Серджо.
– Напрокат – неинтересно, к тому же дорого.
– А тебя не смущает, что два овоща из России с плюшевыми головами вместо масок идут красть картину из музейной галереи. Вообще беспалевно!
– Герои знаменитой итальянской сказки прекрасно впишутся в Бал гондольеров.
– Не произноси это слово. Оно рождает у меня нездоровые ассоциации.
– Ну, извините, что мы не арабские шейхи, чтобы попасть на Первый Бал Дожа, который устраивают для VIP-персон! – рассердился Алекс.
– Не знаю, что такого VIP в этих арабских шейхах, которые в прошлом веке сами были гондольерами и ныряли за жемчугом, а потом надыбали нефть в пустыне, – ответил Серджо.
– Последнее обстоятельство вносит важную правку.
После споров Серджо и Алекс переоделись в костюмы: Серджо перевоплотился в Чиполлино, а Алексу досталась роль Сеньора Помидора. Вместо масок у них были плюшевые головы. Они решили их одеть после выхода из гостиницы, чтобы не смущать администратора на стойке. Герои вышли из номера, спустились по лестнице, перебросились парой слов с администратором, который заинтересованно разглядывал их непривычные костюмы, и отправились навстречу приключениям.
Бал начинался в девять вечера. Пезаро Папафава расположился в районе Каннареджо вдоль одного из водных каналов. Это была четырёхэтажная постройка XV века с ветхим полуразрушенным фасадом из красного кирпича, украшенным цветочными узорами на стрельчатых арках лоджий. Набережной со стороны канала не было, и вход в здание находился прямо в воде, к которому то и дело подъезжали мелкие катера с пассажирами. Но наши друзья отправились туда на вапоретто, поэтому вышли на ближайшем причале, без особого труда нашли дворец и зашли в него с пешеходной стороны.
Как и следовало ожидать, здесь было людно. Дамы и их кавалеры в ярких исторических костюмах с масками на лицах собрались встречать карнавальную ночь. Серджо и Алекс резко выделялись среди людей своими оригинальными нарядами, обращая на себя внимание. Но двое российских туристов старались не замечать этого пристального внимания и вели себя свободно, как ни в чём не бывало. Прямо на входе гостей встречали и провожали в гардероб, дальше можно было пройти в небольшое помещение, где играл ансамбль гондольеров и подавалась закуска с Беллини.
Внутри здание смотрелось довольно просто. Светло-зелёные стены с лепниной и жёлтыми панелями, белые шторы на окнах, стеклянные пролёты между залами и мраморный пол, имитировавший мозаику, придавали ему скромное очарование. Старинные наряды участников бала забавно смотрелись на фоне современной техники, которой бы уставлен танцевальный зал. Первый этаж здания был нежилой, а верхние этажи сдавались под жилые помещения. Соответственно, картина могла находиться на втором этаже, где находились два зала – большой и малый. Стены во всех помещениях и проходах на этом этаже были увешаны картинами.
Пока гости бала только собиралась, Серджо и Алекс начали неторопливо рассматривать картины. Сначала они оглядели большой зал, где планировался ужин, потом прошли в малый. Но картины с изображением горы Монблан нигде не было. Они дошли до одного из дальних пролётов, который вёл к боковой лестнице, и Алекса будто ударило током:
– Вот она! Это она!
В отличие от горных вершин, которые были изображены на остальных шести картинах, грозный Монблан был написан художником в тёмно-серых тонах, как будто мрак Средневековья опустился вновь на Европу. Кристаллический массив окучил буран, а почти чёрное небо сгустилось над альпийской легендой, которая, казалось, вот-вот рухнет. Но время скалам ни по чём – Монблан стоял, не шелохнувшись, как и последний шанс найти карту от сокровищ, которая могла быть спрятана под полотном.
– Как нам теперь быть? – спросил Алекс.
– Вынести её не получится. На выходе стоит охрана. Придётся вырезать где-то здесь, – сказал Серджо, оглядывая здание.
Недалеко от пролёта Серджо заметил стеклянную занавешенную дверь, которая вела на балкончик.
– Ты спятил? Хочешь, чтобы мы прямо на балконе разрезали полотно? – изумлённо спросил Алекс.
– Сейчас уже темно. Все будут под градусом, и никто не заметит. Когда начнётся дискотека, быстро снимем картину, закроемся на балконе и сделаем своё дело, – ответил Серджо.
После некоторых раздумий друзья вернулись к гостям бала. Столы для ужина были накрыты в большом зале, где каждое место было обозначено бальной карточкой с именем приглашённого. Под арии известных опер официанты начали разносить еду.
Герои сказки Джанни Родари по странной случайности оказались за одним столом с такими же сказочными героинями. Напротив них в образе Золушки сидела девушка из Австрии. На ней были белое бальное платье с широкими рукавами и модные прозрачные лодочки, которые выглядывали из-под полы наряда и подчёркивали изящную ножку. Рядом с Золушкой сидела Златовласка. Это была девушка из Израиля в красивом розовом платье и с шикарными золотистыми локонами. Белоснежку с чёрными как смоль волосами трудно было не узнать в её знаменитом костюме с синим корсетом и жёлтой атласной юбкой. Это была гостья из Турции. По соседству расположились Красная Шапочка из Франции в алом капюшоне, Спящая Красавица из Чехии в серебристо-голубом наряде и Рапунцель из Испании с длинной косой в изящном фиолетовом платье. Как положено по дресс-коду, их туалеты дополняли оригинальные маски из папье-маше.
Девушки улыбались и мило беседовали. Все они неплохо говорили по-английски, поэтому Алексу было несложно понять их речь. Пока гости беззаботно накладывали еду, Серджо и Алекс обсуждали сказочных собутыльниц.
– Недавно читал про этих героинь детских сказок. Они не такие безобидные. Оказывается, Золушка была уголовницей. Если верить средневековому преданию, у неё были две мачехи. И первую она убила, сломав ей шею крышкой сундука.
– Получается, со второй мачехой ей карма вышла боком.
– Не то слово. Эта вторая мачеха была такой кровожадной, что когда две её дебильные дочки не влезали в туфельку, она отрезала им пальцы ног.
– Чего только тёлки ни сделают ради баблового мужика. Вот почему девки ходят на своих ходулях в надежде встретить принца в трамвае.
Затем Алекс продолжил:
– А вот Златовласка. На самом деле никакая она не девочка. Она была старой ведьмой, которая залезла в дом к медведям. Да и медведи были не папой, мамой и сыночком, а тремя холостяками, снимавшими хату в лесу.
– Интересное кино. И что бабулька у них потеряла?
– Не знаю. Кто этих старых баб поймёт? Может, молодость вспомнила, а ей хук справа дали. Бабушку Красной Шапочки тоже жалко. Волк сварил её и угостил внучку ужином, а потом оказался педофилом, – продолжал Алекс.
– Алекс, что за кошмары ты на ночь рассказываешь?! Теперь понятно, куда корнями уходит европейская терпимость.
– Да что там терпимость! Немецкие фильмы в сравнении со сказкой о Белоснежке вообще лепет младенца. Гномы были совсем не гномами, а семью богатырями, с которыми темпераментная брюнетка жила, по тогдашним обычаям. Видимо, не менее темпераментной была её мачеха, потому что она неровно дышала к Белоснежке.
– Вот и читай детям сказки, – подавленным голосом ответил Серджо, слушая откровения друга.
– Участь Спящей Красавицы была не лучше. Пока она спала, волшебный принц підманул её и підло слинял. Через девять месяцев плоды любовного обмана не заставили себя ждать. Такую же настойчивость проявлял и другой принц, посещавший Рапунцель.
– Может, это был один и тот же принц? – предположил Серджо.
– Всё возможно. У мужиков никогда не было совести, – ответил Алекс.
После недолгой паузы Серджо вдруг осенило:
– Кстати, а где Дракула?
– Точно. А где Дракула? Без него скучно.
– А разве Дракула в Венеции живёт? Его замок находится на таинственной скале в Трансильвании, – вспомнил Серджо.
– Кто пустит Дракулу на скалу? Там Боги живут. Дракула отплясывает последние дни в уходящем под воду городе, – сказал Алекс.
– Я вспомнил. Помнишь эту первую картину «Нанда-Деви»? Ведь по приданию, именно на этой горе люди спаслись от потопа.
– Видишь, как всё символично? Значит, и мы с тобой спасёмся, сын мой.
После краткого посвящения в подлинное содержание средневековых легенд началась дискотека.
– Непривычно наблюдать за благородными дамами в белых париках и пышных платьях, отплясывающих под “Gangnam style”, – сказал Серджо.
– И пока все танцуют, надо идти за картиной, – решительно произнёс Алекс.
Чиполлино и Сеньор Помидор вышли из зала и пошагали к пролёту, где находилась картина. Вечеринка была настолько зажигательной, что все гости танцевали, и нашим героям никто не мешал. Серджо осмотрел балкон, огляделся вокруг и подал Алексу сигнал. Друзья быстро сняли картину и дотащили её до балкона. Они закрыли балконную дверь на засов, присели на корточки, и Серджо достал столовый нож, который прихватил из зала.
– Давай быстрее, пока никто нас не видит, – нервно произнёс Алекс.
– Шевелюсь, как могу, – сказал Серджо.
Но руки от волнения не слушались. Серджо обронил нож на пол. Разразившись проклятиями, он поднял его и начал вырезать полотно. И вот он, волнующий момент! – Да! Кажется, здесь что-то есть! – с тихим восторгом произнёс Серджо.
Из-за полотна герой вытащил сложенный листок бумаги.
– Некогда разглядывать! Пошли быстрее отсюда! – сказал Алекс.
– Лучше не идти мимо охраны. Вдруг нас кто-то заметил в камеры. Зайдём быстро в туалет на первом этаже и вылезем через окно.
Они встали, выбежали с балкона и понеслись по лестнице на первый этаж к туалетной комнате. К счастью, и здесь им повезло. Там никого не было, и им не составило труда открыть окно и покинуть здание не совсем обычным способом. Друзья побежали по ночным улицам, в одном из тёмных проулков сняли с себя костюмы, чтобы замести следы и не обращать на себя внимание. Засунув костюмы в пакеты, они дошли до набережной и на ночной линии речного трамвая отправились обратно в гостиницу.
Когда Серджо и Алекс оказались в номере, они с нетерпением достали карту и развернули её. Друзья ожидали увидеть схему с маршрутом, который мог привести их к таинственной скале, на которой было спрятано яйцо Фаберже. Но их постигла неожиданность. На пожелтевшей от времени бумаге не было ничего кроме короткого стиха на итальянском языке, выведенного нервным почерком. Алекс воспользовался он-лайн переводчиком и перевёл его:
В горах, где льётся лунный свет,
Находится в скале одной яйцо.
Но для людей там места нет,
Там великан в зубах хранит его.
– Что?! И это всё?! И ради вот этого мы столько пережили?! – в истерике воскликнул Серджо.
– Стой! Давай разберёмся, – сказал рассудительно Алекс. – Не могли же нас так облапошить. Наверняка, здесь можно всё понять. Давай подумаем… В горах, где льётся лунный свет…
– В горах везде льётся лунный свет, – раздражённо перебил его Серджо.
– Но в Альпах есть особенные горы, где он льётся не так как везде. Я могу предположить, что это Доломиты. Да! У них необычный молочно-серый цвет, который считают самым красивым в мире. Про них даже легенда есть, что лунная принцесса, которая вышла замуж за тамошнего принца, одарила их светящимся оттенком.
– Однако, у тебя дедукция. Может, спросишь у лунной принцессы, где именно нам скалу эту искать в Доломитах?
– «Там великан в зубах хранит его»… В Доломитах как раз есть горные вершины, которые называют «зубами великана». Сейчас посмотрим в нете.
Алекс задал поисковый запрос. Эврика не заставила себя долго ждать.
– Вот! Я вспомнил. Сассолунго! В переводе - «длинная вершина». Это самая высокая вершина «зубов великана» в Доломитовых Альпах. Её высота 950 метров над уровнем моря. Расположена в Южном Тироле, на известном горнолыжном курорте Ортизеи, – зачитал он справочную информацию из сети.
– Зачем прятать яйцо с драгоценными камнями на горнолыжном курорте?! – удивился Серджо.
– Это сейчас там горнолыжный курорт. Не забывай, что яйцо было спрятано в начале прошлого века, когда не было галдеющих туристов, которые валят туда пачками.
– И что нам теперь делать? Покорять 950 метров над уровнем моря в конце февраля?! Ты серьёзно, Алекс?!

На следующий день после часа возни у автопрокатчика Серджо и Алекс сели в арендованную машину и выехали из Тревизо (в материковой части Венеции) в Тироль (к северным границам Итальянского сапога), где простирались самые красивые в Европе Доломитовые Альпы. Путешествие обещало быть долгим и необычным. Друзья решили поехать через Тренто по местной трассе. Дорога шла мимо живописного озера Гарда, горных склонов и рек, маленьких городов и деревень. В этой части Италии, как и во всей Европе, пейзажи были похожи на кукольный театр, бережно причёсанный и уложенный, как будто собранный из мелких кубиков конструктора. Что-то искусственное было во всей этой красоте, но всё равно она не могла не сбивать с толку даже опытного глазомера.
Через несколько часов пути по трассе началась дорога в горы на высоту 1200 метров над уровнем моря. Это были ворота в Доломиты – самую неитальянскую Италию, где преобладала немецкая речь, а до австрийской границы – рукой подать. Герои проехали Больцано – столицу провинции. Они не стали там останавливаться, чтобы не терять время, а лишь проводили глазами видневшуюся вдалеке канатную дорогу, которая соединяла город с плоскогорьем. Друзья свернули на узкую серпантинную дорогу, которая проходила мимо маленьких деревушек и поднималась в горы уже на 2000 метров.
Неприглядная дорога напоминала российскую глубинку, а заснеженные альпийские луга были усыпаны мелкими фермами и христианскими распятиями, которые можно было видеть повсюду: на домах, на магазинах, на обочинах. Всё это производило странное впечатление, которое сложно описать. Герои словно попали в угрюмую, но вместе с тем волшебную средневековую сказку, нагнетавшую страх от незнания того, что ждёт впереди.
Через полтора часа петляния по горной дороге Серджо и Алекс приехали в город Ортизеи, где и собирались остановиться в забронированной заранее небольшой гостинице на окраине. Как и во всём Южном Тироле, информационные таблички здесь были на итальянском и немецком языках. Популярный среди туристов курортный городок напоминал скорее австрийскую, нежели итальянскую деревушку. Повсюду он был обложен горнолыжными трассами, которые в такое время года были довольно людными. Населённый загадочным народом – ладинами – этот уголок Альп сохранил свою самобытность. Разноцветные дома с бревенчатыми перекладинами здесь выглядели более современно, чем те, что можно было увидеть в других мелких населённых пунктах Тироля.
Серджо и Алекс объехали городок и подъехали к окраине, откуда можно было поближе рассмотреть Доломитовые горы с их неповторимым молочно-серым оттенком. Среди каменных изваяний грозно возвышалась гора Сассолунго, которую героям предстояло покорить. Теперь её можно было увидеть вживую, а не на картинке.
950 метров стены Сассолунго поражали величием и вдохновляли восхожденцев на подвиг. Это была самая высокая вершина «зубов великана», как называли эту группу скал. Горы были крутые, а отвесы в некоторых местах были очень сложными. Серджо и Алексу повезло: суровые январские морозы в Доломитовых Альпах отступили, конец февраля был тёплым, снегопадов давно не было, а прогноз обещал стабильность, будто суровые горы одарили милостью и сами открыли перед гостями ворота.
Но Серджо не оценил этой милости. Когда они вышли из машины, чтобы полюбоваться этим невероятным пейзажем, услужливое воображение нарисовало ему апокалипсическую картину. – Однако, ты энфьюзиаст, Алекс! Это нам туда лезть?! – задал он риторический вопрос.
– Полезем по северо-восточной стене, – отрезал Алекс. У него уже был готов план покорения вершины. Но Серджо был настроен менее оптимистично.
– Как бы дать понять собеседнику, что ты его безгранично уважаешь, но сомневаешься, что действие обязательно произойдёт? – произнёс он с задумчивым видом.
– Серджо, мы сами под это подписались. Нам надо найти яйцо. Мы проделали путь от Венеции до Тироля не для того, чтобы включать обратку, – твёрдо заявил Алекс.
– Мы даже не акклиматизировались!
– Перебьёмся! Лу Рейхарт и вовсе пренебрегал акклиматизацией.
– Лу Рейхарт, говоришь?! Сравнил пятую точку с пальцем! Его и лавина не сделала. Зачем ему акклиматизация?! Мы с тобой немного не Лу и немного не Рейхарт! Алекс, ты же знаешь, что аскетизм не моя добродетель. Скалолаз не альпинист. Скалолаз – человек, который любит горы, но без зимы, холода и ночевания в палатке, – возражал Серджо.
– Вывеска «отель» нигде не встречается на скалах, так что придётся довольствоваться палаткой. Зато вывеска нашего отеля, в котором мы сегодня переночуем, уже рядом, – ответил Алекс.
Герои сели обратно в машину, развернулись и проехали вглубь городка, где находилась небольшая гостиница, в которую они заселились. До глубокого вечера друзья обсуждали маршрут. Для похода они приготовили минимальное снаряжение: продовольствие, палатку, спальники, скальную обувь, а в прокатной мастерской по соседству они взяли напрокат две пары кошек, один ледоруб и горелку.
Рано утром, не успев позавтракать, они двинулись к скале с рюкзаками. После долгого перехода по горным склонам и снежным ущельям, герои, наконец, пришли к началу маршрута. – Нам надо достичь полки хотя бы до середины подъёма. Думаю, за две ночёвки мы одолеем скалу. Я пойду первым, – сказал Алекс.
Восхождение потребовало огромного упорства и стойкости. Северный ветер сносил скалолазов, несмотря на вес снаряжения. Прикосновения к холодному камню были похожи на уколы сотен игл. Серджо злился на свои руки, которые отказывались слушаться, пока последние силы и воля покидали обмороженную душу. Наивная вера в затеянное мероприятие обнажила бесцельность их подвига. Застряв посреди скалы как одноклеточная амёба на окраине Вселенной, он осознавал только два вектора развития: вниз, обратно к плодам цивилизации, либо вверх, к пустой бесконечности.
Алекс, тем временем, тщательно проверял каждый крюк на прочность. Иногда приходилось обратно извлекать его из трещины, если он свободно сидел. В тени первой стены они прошли первые несколько верёвок. Скоро стало темнеть, и при свете фонарей друзья разбили первый бивуак. Засыпавшее в сером полумраке вечернее небо казалось таким же безжизненным, как эти удивительные скалы, которые на земле манили своим лунным мерцанием. У друзей не было с собой питьевой воды, поэтому они попытались растопить лёд горелкой. Но горелка зависла.
– Проклятый лёд! Что я, чёрт побери, здесь делаю?! – проворчал Серджо после тщетных попыток раздобыть воду.
– Серджо, не поминай чёрта – ты на территории Богов. Давай наполним бутылку кусками льда и положим её в спальник, – предложил Алекс.
– Надеюсь, что Боги помогут нам его растопить до утра. Мне очень хочется пить, – сказал Серджо.
Набрав в пустую бутылку лёд, они отнесли её в палатку, и вскоре снег начал подтаивать. Первая ночь была нервной, и Серджо плохо спал, пробуждаясь каждый час. Зато на утро у них была питьевая вода, которую они бережно хлебали. Ветер прекратился, и они смогли позавтракать в спокойной атмосфере консервами, которые взяли с собой в рюкзаках.
– Если этот локальный крестовый поход удачно завершится, и мы слезем отсюда в человекообразном виде, я принесу в жертву барана, – сказал Серджо.
– Если он удачно завершится, мы отметим это событие ананасами в шампанском, – подбодрил Алекс.
Впереди их ждал небольшой гребень и траверс. Из-за мелких снежных хлопьев снега на поверхности скал этот участок требовал предельной осторожности. Они отклонились направо и стали подниматься по вертикальной стене.
Ох уж, этот камень! Эта гигантская стена, по которой приходится ползти как гусеница в ожидании выхода на полку. Под ногой есть точка опоры, над головой – зацепка. Всего лишь полтора метра, и ты на другом уровне познания, а потом неожиданность – и новый виток. И снова надо всё повторять. Скалолазы чем-то похожи на творцов, которые создают восьминетевую спираль ДНК. Она никогда не заканчивается, а только поднимается на качественно новый уровень, либо деградирует, спускаясь вниз. Может, это скалолазы продолжают жизнь на земле в непрерывной череде перевоплощений, стремясь к вечности, но вновь и вновь оказываясь в адском котле жизни?
Серджо действительно варился в аду. Ему казалось, что от его прежней жизни ничего не осталось: ни чувств, ни эмоций, ни желаний. Был только хронограф как из учебника истории, перечислявший пустые события давних лет.
Серджо увидел трещину в скале и примерился к ней взглядом, чтобы вставить кулак, но вдруг засомневался. А вдруг порода раскрошится, и кулак выскочит из трещины. Но после сомнений он решился протянуть руку к трещине и зацепился за неё. Толчок ногой, и очередной метр трассы преодолён. Порода оказалась надёжной.
На этот раз герои были более предусмотрительны и, приметив пригодное для бивуака место, разбили лагерь до наступления темноты. Серджо и Алекс уселись рядом с палаткой.
– Так бы и остался здесь, не шевелясь, – сказал Серджо обессиленным голосом.
– Остался один день. Завтрашний заход, и вершина наша, – ответил Алекс.
– Ты же знаешь, что вершина – это только половина дела. Надо ещё удачно спуститься. Меня уже не впечатляет эта игра. Теперь я понимаю главный постулат буддизма, что причина всех страданий – наши желания. Как же хорошо здесь, когда все желания оставлены там, внизу.
– Без желаний придётся лечь и умереть.
– Душа всё равно переродится.
Серджо отправился в палатку, залез в спальник, и его накрыла мягкая волна сна. Вторая ночь была более спокойной, и друзья смогли отдохнуть.
На следующее утро оставался один опасный гребень, покрытый снегом. Скалолазы двинулись по коварному рельефу к вершине. И вот последняя верёвка. Вот вершина. Руки уже дотянулись до неё, последний рывок и… К такому жизнь их не готовила…
– А это ещё что такое?! – прокричал Серджо.
На вершине скалы свободно разгуливали и фотографировались несколько десятков китайских туристов, которые каким-то неведомым образом оказались здесь.
– Эта саранча повсюду! Даже тут облепят как мухи мёд! Как в песне, «мы бы вас победили, только где бы мы вас хоронили»?! – в истерическом припадке кричал Серджо.
Друзья не понимали, что происходит, словно сам Господь поиздевался над их планами. Но тут они заметили небольшую табличку на столбе посреди вершины. Они прошли мимо толкающихся крикливых китайцев и подошли к ней. Надпись на табличке была на трёх языках: английском, немецком и итальянском. Алекс перевёл её:
– «В октябре 2018 года двое альпинистов из Китая, Синь Юань и Тин Пун Ли, покорили вершину Сассолунго в Доломитовых Альпах и случайно обнаружили на ней яйцо Фаберже с драгоценными камнями из сокровищницы российской императорской семьи, пропавшее в 1917 году. Яйцо было передано в Государственный музей Рима, где отныне хранится».
– И ради этого мы проделали весь этот путь?! Я не могу поверить! Столько месяцев! Искали яйцо Фаберже, а нашли хрен Фаберже?! – возмущался Серджо.
Обезволенный, Серджо в глубокой печали опустился на камень. В голове была пустота. Никаких мыслей. В этой пустоте он мечтал остаться навсегда. Алекс тихонько подсел к другу и утешил его:
– Серджо, ищи позитивные моменты. Где бы мы ещё столько идиотов встретили на своём жизненном пути, пока искали хрен Фаберже?
– Я и без этих идиотов жил бы счастливо, – с обидой в голосе ответил Серджо.
– Я тебя понимаю, сын мой. Как говорил Омар Хайам, «если б Богом когда-нибудь раньше я был, ни за что б во Вселенную дураков не вводил». Зато мы покорили Сассолунго!
– В натуре, Сассолунго! И как нам с этим жить?
– Дорога одна: вниз… – ответил уныло Алекс.

P.S. Игра закончилась, а жизнь продолжилась. Серджо и Алекс удачно спустились с вершины и вернулись на Родину. Алекс открыл собственный скалодром и продолжил карьеру скалолаза. У Серджо произошёл духовный рост и, вдохновлённый китайцами, с которыми ему пришлось спускаться с Доломитовой вершины, он занялся изучением цигун, освоил целительские практики и женился на Кате. Пока друзья были в Италии, их рыжий друг Филарет открыл кошачий ресторан рядом со скалодромом и сколотил приличное состояние. В общем, жизнь у них удалась, иначе не зря же мы столько бумаги извели.